Анна Бруша - Некрасавица и чудовище

Я почувствовала, как щеки начинают пылать. Теперь главное — узнать, что сам маг думает по этому поводу.

Моран, видимо, почувствовал мой слишком пристальный взгляд и проснулся быстро и резко. Он сел и хрипло спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Магда?

— Хорошо, — прошептала я.

Моран взял мою руку и аккуратно провел пальцем по запястью.

— Больно?

Я пожала плечами:

— Нет, ничего страшного.

— А… — он вопросительно посмотрел на меня, и я поняла, о чем он хочет спросить.

Мне стало тепло от его искренней заботы. Я скромно опустила взгляд и покачала головой.

— Я не хотел быть грубым.

— Ты и не был.

Моран привлек меня к себе. От этой ласки я совершенно приободрилась.

— Такая сладкая ночь, — прошептал он мне на ухо.

Я зарделась еще сильнее.

— Утро может быть таким же, — храбро выпалила я и, извернувшись в его объятиях, заглянула Морану в глаза.

— Маленькая ведьма! А ты большая искусительница, чем я думал! Не дразни меня, иначе пощады не будет, — улыбнулся маг.

Я оказалась в плену его рук и с готовностью откликнулась на поцелуи.

— Ты такая хрупкая, Магда! Я боюсь тебе навредить, если возьму снова прямо сейчас.

Он уткнулся лбом в мое плечо, и я взъерошила его короткие волосы на затылке.

— Я так ждал этого, Магда. Теперь ты не шарахаешься в страхе и не дрожишь, когда смотришь на меня. Теперь ты принадлежишь мне еще больше, чем в тот день, когда принц Гис подарил тебя.

Сейчас в этом грозном воине появилось что-то мальчишеское. Словно он получил в последний день года давно желанный подарок, который рассматривал теперь с недоверием и радостью.

Я прильнула к нему, немного преувеличивая собственную слабость и усталость после ночи.

— Что это была за пещера, Моран? И мы теперь… — я боялась произнести слово «женаты».

— Я думал, все это давно забытые детские сказки, — задумчиво сказал маг. — Не знаю точно, почему вчера совершилось это колдовство. Ты же светлая. Ведь так, Магда?

— Да, абсолютно светлая, — подтвердила я.

Маг поднялся и обошел комнату, не утруждая себя тем, чтобы одеться.

Он быстро накладывал чары тишины.

— Не хочу, чтобы слуги нас подслушали, — сказал он, особое внимание уделяя окну.

В комнате потемнело, как будто окно закрыли плотной портьерой. Моран открыл сундук и достал оттуда свечу из красного воска. Он зажег фитилек, и по комнате поплыли тени.

Маг вернулся ко мне и устроился рядом.

— Обряд был оплачен кровью, Магда, и теперь, по традиции лунных земель, мы женаты.

Он нахмурился, по его лицу прошла тень.

— Ты не хочешь, чтобы я была твоей женой? — спросила я и замерла в предчувствии душевной боли. Если он ответит, что не желает быть моим мужем, пусть мое глупое сердце превратится в ледышку и разлетится на сотню осколков.

Моран ненадолго задумался.

— Хочу, — просто сказал он, — иначе мы бы сейчас не разговаривали.

Он говорил так, будто отвечал не столько на мой вопрос, сколько искал объяснение для себя.

— Расскажи мне все, — попросила я, крепче обнимая его, — муж мой.

Как приятно это произнести!

— Это довольно длинный разговор, — сказал Моран. — И ты действительно теперь должна многое узнать. Не знаю, почему Темный Господин в пещере рассказал тебе о лунных землях. Но истинные мотивы тьмы нам не постичь никогда.

— Я готова слушать.

— Для вас, Светлых, тьма всегда была одинакова. Но это не так. Не все темные земли поклонялись Темнейшему, была и другая магия. В обмен на могущество наш король дал клятву, что все его подданные будут поклоняться лишь темному божеству. И город за городом сдавался, отрекаясь от своей магии. Множились обители Темнейшего и его святилища. Единственный оплот непокорных оставался в лунных землях. И тогда был преподан урок ужаса, чтобы никто не смел вернуться к старым традициям. Сейчас лунных земель не существует. Порталы туда разрушены, замки стоят в руинах, деревни пусты, на полях, засыпанных солью и проклятиями, давно ничего не всходит кроме костей, которые не глодают даже волки, потому что и волков не осталось. Правитель думал, что таким образом извел мятежное колдовство, но, как видишь, не до конца.

Лицо Морана приобрело злое и жесткое выражение. Голос стал сухим и чужим. Пламя красной свечи металось, словно в комнате бушевал ветер. Мне стало холодно, я зябко обхватила себя за плечи. Кажется, становится понятно, чем может грозить обряд.

— Немногие тогда выжили. А тех, кого пощадили…

— …сделали рабами, — закончила я за мага. — Темные сделали рабами своих же.