Дмитрий Колодан - Мю Цефея. Шторм и штиль

Трясина, поняла Данка с ужасом, надо выбираться, скорее, немедленно, иначе она провалится, ухнет в болото с головой.

А Грегор уже приближался к ней, увязал с каждым шагом в грязи — но шел, с этими своими безумными глазами и дергающимся лицом, отрезая путь к спасению. Данка замерла, балансируя на непрочной опоре, в отчаянной надежде, что болото ее выдержит.

Разрывая травяной ковер, из-под Данкиных ног высунулись две тонкие руки, обхватили ее лодыжки и рванули вниз.

Данка ослепла и оглохла. Уши, ноздри и рот залила холодная, мутная болотная вода. Что-то обхватило ее, не давая биться, мешая выбраться, крепко прижало руки к телу. Что-то скользнуло по ее щеке. Что-то, чуть теплее сдавившей грудь ледяной воды, притиснулось к уху, шепча неразборчиво: шшши, шшши.

Данка задыхалась, мотая головой, потом устала и обмякла, слушая свистящий холодный шепот в ушах. «Я сейчас умру», — подумала она, и это было ужасно обидно, и ничего нельзя было с этим поделать.

Шепот стал громче, стал криком:

— Дыши! Дыши, дурочка, дыши!

Данка разлепила губы и вдохнула грязную болотную воду. Боли не почувствовала, только холод, который до сих пор был снаружи, заполнил всю Данку целиком.

Моргнула, внезапно осознав, что видит, отчетливо видит в мутной взвеси.

Рядом в толще болотной воды висела Мира, с тревогой тряся ее за плечи и повторяя: «Ну же, дыши, да чтоб тебя, сестренка, дыши же!»

Я дышу, ответила Данка без слов, и Мира прижалась к ней, обняла с облегченным всхлипом. Данка посмотрела вверх — травяной ковер ходил волнами над головой.

Вспомнила, кого оставила наверху, — и испугалась.

Мира, вскрикнула она, они же ее найдут! Найдут и убьют маленькую!

Не найдут, успокоила Мира, все будет в порядке, теперь все будет хорошо. И потянула Данку наверх.

Они вынырнули из воды одновременно, две головы, русая и зеленоволосая. Данка на миг задохнулась, почувствовав в горле пустоту вместо воды, — но тело тут же вспомнило, как дышать, и рот со всхлипом втянул стылый болотный воздух.

Грегор ушел в болото по грудь, накрепко засев в трясине. Один из синих бился, обхваченный за горло корягой. Его лицо быстро наливалось дурным багрянцем. Второго нигде не было видно. Мира вышла из воды и двинулась к тому, кого Данка по глупости сочла сказочным принцем. Болотница легко ступала по тонкой травяной сетке, ни один листок не колыхался под ее ногой. Данка посмотрела вниз и вдруг увидела: сама она так же уверенно стояла на зыбко колышущемся, и не думая проваливаться вниз. Даже не удивилась, слишком много всего случилось за последние минуты.

Не дойдя до Грегора двух шагов, болотница остановилась. Склонив голову, глянула на него с интересом:

— Зачем тебе понадобился второй камень? — спросила она. — Ты же получил то, что хотел, — ты выздоровел. Тебе было мало? Захотелось продлить жизнь на сто лет?

— Так он что, — пискнула Данка, — он что, все-таки взаправду тот самый принц?

— Так бывает. — Мира не глядела в ее сторону, хотя обращалась вроде к ней, смотрела на человека, по грудь увязшего в болоте. — Бывает, человек не выдерживает один раз, на краю от смерти, решается на подлость, а потом…

Она махнула рукой.

Грегор отчего-то, наоборот, не обращая внимания на Миру, во все глаза смотрел Данку.

Спросил:

— Почему?

Данка не поняла — ее он, что ли, спрашивал? И о чем?

Ответила ему Мира:

— Хорошая работа. Даже ты, с наведенным-то чутьем на камни, не разглядел.

Она протянула руку и с силой толкнула принца вниз, в трясину. Тот погрузился сразу с головой, грязь чавкнула, принимая добычу. Мира опустила в булькающую жижу руку и помешала, пыталась там что-то нашарить. Нашарила, потянула, вытащила из болота камень. Камень был зеленовато-желтый, с голубыми прожилками.

— Ну вот, — сказала болотница.

Отряхнула руки и выпрямилась.

— Он умер? — спросила Данка, глядя на грязь под Мириными ногами. Грязь все еще пузырилась, но все слабее, болото успокаивалось, разглаживалось на глазах.

— Ясное дело, — сказала Мира.

Данка подумала и спросила еще:

— А я?

— А ты жива-живехонька, — успокоила болотница. — О, смотри-ка, еще гости!

Данка обернулась. Увязая в болоте, к ним шла старая женщина в юбке, до самого пояса перепачканной болотной грязью.

— Баб! — вскинулась Данка.

— Пробралась-таки, — сказала Мира.

Бабка кивнула:

— Не бросать же в беде родную кровь.

— Сами справились, — ответила Мира.

Махнула в сторону Данки: