Ричард Байерс - Скованный огонь

— Это же очевидно, — ответила волшебница. — Это доказывает, что только Платиновой Когорте под силу выстоять против пепельных гигантов, и что наш народ больше не будет презирать нас. Напротив. Пошли. Нужно поговорить с их командующим.

Она пришпорила лошадь.

Патрин улыбнулся Медрашу.

— Это великий день и для тебя, брат, — сказал он. — Когда Тимантер станет почитать Багамута, уверен, Торм тоже получит дань уважения.

Затем он поскакал за Налой.

Кхорин остался на месте, как и Медраш с Баласаром. Очевидно, что все они испытывали одно и то же желание — сидеть на своих скакунах и тихо совещаться, в то время как пешие солдаты проходили мимо.

— Я всегда надеялся, что у Торма появится больше почитателей, — сказал Медраш, — но не такой же ценой. И я говорю это не только потому, что Багамут это драконий бог, что само по себе отвратительно. Во всем этом что-то не так. Есть что-то нездоровое в том, что происходит с этими культистами в бою.

— Согласен, — сказал Кхорин. — И я пришел к тому же выводу — я считаю, что каким-то образом это часть чего-то большего, но не спрашивай, чего именно.

Он издал грустный смешок.

— Я с самого начала знал, что не создан для интриг, и моя растерянность только подтверждает это. Но мне приходит в голову, что если я соглашусь на предложение покорителя, то, возможно, смогу помочь вашим войскам победить без молитв Налы. Не знаю, слышали ли вы, но дворфы хороши в борьбе с гигантами.

— Ты это сделаешь? — спросил Медраш.

— Ненадолго. Если наши догадки верны, то это может оказаться самой полезной вещью, которую я могу сделать для Братства.

— Похоже на план, — сказал Баласар. — Вы двое идите и побеждайте в битвах, пока я проникну в культ.

— Что? — удивился Медраш.

Баласар усмехнулся.

— Они не поверят, что дворф хочет раскрыть свою драконью природу или что ты хочешь поклоняться их богу, когда без умолку твердишь о том, которого обрел. Кто, если не я, еще остается, чтобы как всегда сделать всю трудную работу?

Цера парила среди света, тепла и высшего порядка во всей его красе. Все вращалось в таком соотношении, этот баланс был и безумно сложным, но и настолько величественным и неизменным, что здесь был возможен только мир.

Она поняла, что все, что она видела и чувствовала вокруг — Амонатор. Он явил себя, даже если решил не показывать себя в подобной человеку форме.

Девушка радовалась, пока не появились — ярче самого света, но каким-то образом все равно различимые — светящиеся духи. Они взяли ее и нежно подвели к темному пятну, которого раньше не было видно.

Жрица знала, что они исполняли приказ Амонатора, и сопротивляться было бы немыслимо. Тем не менее она опечалилась, когда они подвели ее к грубости, мраку и непостоянству.

На мгновение Цера ощутила себя тяжелой, будто из свинца, и поняла, что ее дух снова слился с ее телом. Девушка еще раз открыла глаза и, хотя ее зрение было расплывчатым, заметила Аота, сидящего у ее постели.

— Ты плачешь, — сказал он, смахнув огрубевшим пальцем слезы с ее глаз.

— Мне было грустно, — объяснила Цера, — но теперь все хорошо.

— Это значит, что ты в порядке? Другие жрецы сказали, что ты перенапряглась, взяв слишком много силы Амонатора. Они молились за тебя.

— И ты сидел со мной.

Наемник фыркнул.

— Мне даже пришлось просить об этом. Уже ходят слухи, что злой тэйский маг призвал абишаи посреди города, и даже некоторые из твоих людей, похоже, верят, что в этих словах есть правда.

Девушка улыбнулась.

— Что ж, они неплохо разбираются в людях.

Аот протянул Цере чашку с водой.

— Большое спасибо! А я, по всей видимости, плохо разбираюсь в людях, ведь понятия не имел, что ты проследишь за мной. Почему, во имя Повелителя Огня, ты мне об этом не сказала?

Она села, но сразу же ощутила головокружение и решила, что пока лучше не вставать. Девушка отпила из чаши. Прохладная вода чудесно освежила ее пересохшие горло и рот.

— А ты бы согласился на такое?

— Сомневаюсь.

— Вот тебе и ответ. Все сработало, так что не жалуйся. Скажи мне, что ты узнал.

Аот рассказал ей обо всем, и когда он закончил, жрица почувствовала себя немного мудрее.

— Была ли это парочка хранителей змеев, творящих козни, — спросила Цера, — или вся Церковь Тиамат? В любом случае, зачем? Чессентцы считают дракона героем, так что мы должны им нравиться.

— С другой стороны, — начал Аот, — у Трескеля драконы, живые и нет, за князей.

— Наверное, в этом и причина. Но разве ты не нашел никаких бумаг или… хоть что-то?