Мая Арминская: Темное-темное Солнце [СИ]

Выдох. Резкое столкновение… Леденящий ужас, всепоглощающее отчаянье затапливают душу, когда сильные до безысходности руки смыкаются на талии стальным захватом, и мой инстинктивно вздернутый взгляд впервые встречается с синим огнем ярости в Его глазах.

— Попалась, — мрачно протянул Он, и злая, предвкушающая улыбка возникает на его губах…

Меня передернуло от излишне яркой картины в памяти. Этот шрам до сих пор кровоточил, да кровоточить будет всегда.

После наказания тогда, на следующее утро я, им весьма опрометчиво, как подумала тогда, оставленная одной, обнаружила забавный факт на удачу острого угла камина. Кто бы мог подумать, что Он обезопасил свои вещи настолько? Как унизительно было осознание, что на камине заклинания parky, применяемого в зависимости от уровня для защиты предметов вроде зеркал и посуды от разбиваемости, не было. Оно стояло на мне…

— Солнце, — насмешливо хмыкнул Он, вернувшись спустя пару часов и обнаружив меня разбитой, равнодушно глядящей в никуда, так и оставшейся на полу около камина. — Неужели ты недостаточно поняла мой вчерашний урок? Больше последствий твоих капризов не будет, но факт попыток навредить себе… наказуем.

Он поднял меня с пола, впрочем, я была слишком раздавлена, чтобы как-то отреагировать. Демон, правда, угрозу свою оставил висящей в воздухе, вздохнул и вывел, как питомца на поводке, из спальни.

Дни превратились в однообразный кошмар. Утренняя прогулка в парке, только в его сопровождении, небольшая светлая столовая, разрешенные гуляния по замку. Постепенно какие-то мысли возвращались, я даже стала проявлять энтузиазм в новооткрытом хобби. Рисовать, выплескивая оставшиеся эмоции на холст — это было единственным спасением в золотой клетке.

Ночи были и остаются пытками, но порой палач благоволил не прийти, или просто лечь рядом, кажется, способный уставать. Я не знала, чем он занимается днями, после того, как выгуливает меня, но уверена, что ничего, кроме войн и пыток чудовище не ведет.

Однажды, это был редкий случай, когда он говорил со мной, демон спросил, о чем я мечтала некогда, до того, как сломалась. А я… я мечтала создать семью, мечтала быть счастливой под крыльями своего любимого, мечтала быть хрупкой и нежной с Эрдэном, а для окружающих стать сильной и решительной. Такой… какой уже не стану. Поэтому ответом демону было молчание.

Сегодня меня, кажется, посадили под арест. А возможно, он просто слишком занят, чтобы гулять со взбесившейся зверушкой.

Во всяком случае, я уже не могла позволить себе лежать, как прежде, страдать и сутками пялиться отсутствующим взглядом в потолок. Все мы привыкаем. Ко всему можно привыкнуть. Если, конечно, личность не переломлена совсем.

В ванной, уже после того, как пыталась соскрести с себя кожу мочалкой, доведя ее до почти красноватого оттенка, случайно наткнулась на свое отражение и… застыла.

Что должно было там быть? Бледная, среброволосая, хотя некогда имевшая чистое золото вместо потухших ныне прядей, болезненно-худая, уставшая женщина, потерявшая свою нечеловеческую и суть и любовь. Это представало напротив меня каждый проклятый день в плену. Но сейчас, пусть была все так же измучена, все так же тускла, я видела невозможное, неправдоподобное, шокирующее нечто — жизнь в себе. Волшебную, совсем крохотную, даже не до конца сформировавшую очертания, жизнь в материнском теле…

— А помнишь, Ари, ты обещала мне трех мальчиков и двух девочек? — томный шепот пощекотал шею, заставил дернуться и, осознав слова, резко развернуться с возмущением.

С момента, как я проснулась в его жарком объятии, мы так и остались в постели, потому что у меня не было силы мужества встать и прошествовать, прикрываясь одеялом, хотя бы в гардеробную, а он давился смехом и уговаривал не смущаться. Однако я явственно услышала смешок, когда в самом начале заливалась краской, и это было весьма непредусмотрительно с его стороны, потому что совершенно искренне обиделась, перевернулась и, крепко зажмурившись, лежала, вспоминая свое… поведение ночью, периодически не сдерживая стоны невыносимого стыда. Он извинялся за неуместный смех, твердил, что ничего страшного, все понимает, утешал, и все равно безнадежно портил срывавшимся время от времени «кашлем». А вот смена стратегии помогла, потому что проигнорировать такой наглый блеф я не смогла.

— Что?! — пискнула было истеричное, встретила его хитрый прищур, разозлилась… но опять отвернуться мне не дали, и нежный, осторожный, трепетный поцелуй заставил забыть о всяких стеснениях и… в общем, Эрдэн очень убедительно внушал, что стыдиться бессмысленно.