Александр Ульянов - Годы гроз (СИ)

Песня соловья наполняла душу красотой и страданием, ведь песня была из прощальных. Год снова выдался холодным и дождливым, осень наступит рано. Да что там: все лето было как будто осень.

Увядание. Оно ждет всех нас. Но за неизбежной зимой человека, увы, не следует весна.

Приступ артрита вцепился в руку Эсмунда, как бешеный пес. Он стиснул подлокотник, чтоб не показать свою муку, и кивнул, приглашая следующего просителя.

Высокий трон окружали Королевские Щиты. Лучшие рыцари страны, что поклялись королю жизнью и смертью, не спускали рук с мечей, а глаз — со всякого, кто смел приблизиться.

Сегодня был приемный день. Светлый зал с раннего утра наполнился людьми. Сновали туда-сюда слуги, придворные шептались, разбившись на маленькие кучки. Просители и докладчики шли к трону бесконечным потоком — Эсмунд знал, что они не иссякнут, пока он сам их не остановит. Гостиницы на Кольце всегда полны людей, желающих что-то получить от короля — будь то правосудие или подачка.

Большую часть он слушал в пол-уха, ибо слышал все это уже десятки раз. Земледельцы третий год жалуются на плохой урожай и просят послабления податей. Королевский звездочет утверждает, что Годы гроз — так прозвали эти мокрые времена в народе — наконец-то кончаются. Два рыцаря с Длани просят рассудить их земельный спор.

Вот это хорошо. Раньше такие вопросы всегда решались кровью, но Эсмунд запретил феодальные войны еще в начале правления, двадцать лет назад. Вассалы долго роптали — им всегда хотелось побряцать оружием. На примере нескольких пришлось показать, что бывает, когда противишься воле короля. Головы самых непокорных долго украшали Гвардейский мост.

Что же, скоро у вассалов будет возможность повоевать. И многие об этом еще пожалеют.

Законник утер лицо и шею платком — быстрее, чтоб никто не увидел дрожь в его руке. Сегодня, как назло, день вышел солнечным, и в мантии, подбитой мехом горностая, было слишком жарко.

Раньше короли Америи сидели на троне в латах, чтобы все видели — страной правит воитель. Но мода на железо прошла в начале века, теперь все любят бархат и шелк. Кальдийцы задали этот тон, а последние правители династии Аветов подхватили, как сороки стекляшку. К тому же латы тяжелы для старика, и в них будет еще жарче.

Ничего. Скоро мода на все кальдийское — одежду, вино и манеры — тоже пройдет. На вино уж точно.

Проклятый Илларио. Он знает, как любит америйская знать его вино. Знает, сколько денег это приносит торговцам по всей стране. Решение отменить поставки — серьезный удар. Люди будут недовольны, казна потеряет налоги, на западе поднимет голову взяточничество.

Эсмунд не жалел о своем решении захватить Наместника. Уже давно, очень давно короли Америи хотели перенести Святой Престол. Но Законник оказался первым, кто решился на это. Не было смысла ждать лучшего времени. Лучшее время — это сейчас.

Война все равно случится, рано или поздно. У кальдийцев есть слишком хороший повод для нее.

Эсмунд Теаргон был первым в новой династии, сменившей Аветов на троне Америи. А около века назад король Артис Прекрасный оставил кальдийской принцессе бастарда. Мальчик выжил в придворных войнах, его потомки заняли трон и объединили раздробленную страну. И когда скончалась Амелия Третья, последняя из Аветов, сразу вспомнили, от кого ведут свой род.

Нужна была лишь искра, чтобы начался пожар. Эсмунд сам высек эту искру, и уже чувствовал запах дыма.

Но если он и жалел о том, что захватил Наместника, то лишь потому, что сделал это так поздно, когда уже стар и немощен.

— Ваше величество? — голос камергера как будто разбудил его, вырвав из раздумий.

Король внутренне встряхнулся. Два рыцаря с Длани ждали, что он скажет.

— Пусть королевский юрист отправится с вами, — сказал Эсмунд. — Он проверит документы, измерит земли каждого и решит, кому принадлежит это несчастное поле.

— Со всем уважением, мой король, это поле приносит немало пшеницы как владельцу, так и короне, — сказал один из рыцарей. — А мой род всегда был верен Кроунгарду. Мой прапрадед покоится в Тайном зале, и…

— Не стоит хвастать достижениями предков, если сам ничего не добился, — перебил его соперник. — А в Годы гроз никто не богат пшеницей. Я ращу на тех угодьях лишь сургу.

— Довольно! — отрезал Эсмунд. — Король принял решение.

Камергер ударил посохом о пол, ставя сегодняшнюю точку в споре. Рыцари поклонились и отправились восвояси.

Поток просителей не иссякал, и Эсмунд сам прервал его после полудня. К трону допустили того, кто ждал приема уже не меньше двух недель. Человек в лиловом дублете с длинной светлой косой, спадающей на плечо, преклонил одно колено.