Александр Белавин - Сильвария

— Так, друзья мои, — прервал я, в свою очередь, досточтимого гнома («Надеюсь, мне он леща не даст…»), — Потом будете рассказывать ваши приключения. Сейчас нужно освободить всех. Вот вам ключ, он открывает замки на кандалах. Топоров и молотов у вас нет, зато есть кирки. Идите в карьер и по пути освобождайте всех рабов, и гномов, и людей. Убейте надсмотрщиков, у них есть ещё ключи. А потом прорывайтесь на поверхность. Там где-то рядом с выходом стоит отряд королевской стражи. Сообщите им о то, что творится здесь.

— А ты что, дружище Риттер? Идём с нами.

— Мне уходить отсюда пока рано. Тролли захватили в плен мою подружку, а мне надо освободить её.

— Хороша подружка? — Дори подмигнул мне и потряс в воздухе киркой, — Тогда не будем терять время, мне уже не терпится размозжить зелёную голову какому-нибудь троллю.

И мы втроём направились к выходу из штольни.

К выходу из штольни со мной вышли уже около сотни освобождённых от кандалов бывших рабов.

Словно лавина вырвались они из узкого прохода, нападая на одиноких надсмотрщиков и отбирая у них ключи. С каждым мгновением число освобождённых узников подземелья троллей становилось всё больше и больше и через час перевалило за тысячу.

Пока освободительное движение угнетённых ширилось и всё больше забирало в себя пролетариев всех стран, я потихоньку выбирался из карьера. Оставаться незамеченным мне было всё сложнее и сложнее из-за отовсюду спешащих к месту восстания троллей. Но вот и край карьера.

Перебегая от камня к камню, я постепенно приближался к поселению троллей. Поток троллей, бегущих к руднику, постепенно иссяк, и в пустынный город я вошёл беспрепятственно.

Держа в руках обнажённые клинки, я шёл по улице, словно ангел смерти. Ну, во всяком случае, таким я себя представлял. И тут мне на встречу со стороны центра поселения вышел знакомый мне уже тролль. Тот недоросток, который лапал мою девушку.

Завидя чужака, тролль что-то пролопотал и, размахивая большой дубиной, кинулся ко мне.

Красная пелена ненависти застила мне глаза. С криком ярости я бросился к нему навстречу. Превратившись в берсеркера, я обрушил на тролля шквал ударов, нанося шквал режущих и колющих ударов.

Не ожидая такого напора от слабого человечишки, тролль начал пятиться, неуклюже защищаясь дубиной от моих клинков. Абилка Ледяной иглы никак не срабатывала, но всё равно исправно подмораживала те части тела тролля, до которых касалась. Изловчившись, я вонзил иглу в пах урода, от чего тролль завопил от боли, и, бросив дубину на каменный пол, схватился лапами за свой инструмент.

Воспользовавшись моментом, я вонзил огненный клинок в горло тролля, выжигая тому гортань.

Тролль несколько раз дёрнулся и стал заваливаться набок. Так он и умер, державшись одной рукой за горло, другой за своё причинное место.

Покончив с похотливым троллем, я направился по городку в направлении загона, в котором содержались женщины. Немного проплутав между хижинами, я нашел загон и бросился к нему.

Между тем, шум схватки со стороны карьера не стихал. Похоже, что гномы сумели освободить всех рабов адамантового карьера и теперь прорывались сквозь заслоны троллей к выходу на поверхность.

У загона виденного мною ранее охранника не оказалось, но на калитке висела толстая металлическая цепь с большим замком. Потрогав замок, я убедился, что просто так мне цепь не снять. Тогда я решил снять её испытанным путём. Размахнувшись, я рубанул цепь сначала Ледяной иглой, а затем Лавовым мечом. С чего мне пришло в голову так назвать огненный клинок, я не знаю. Но в принципе такое название меня устраивало, оно полностью соответствовало его сущности.

В месте удара цепь сначала покрылась льдом, промораживаясь до последнего атома, а затем разлетелась на осколки.

Распутав остатки цепи, я распахнул ворота загона.

На меня уставились сотни заплаканных женских глаз. Видно доля их была тяжёлая.

— Вы все свободны… — сказал я, — троллей в городе нет. Сейчас ваши мужья, братья и отцы сражаются с троллями. Что делать вам, решайте сами. Путь наверх не будет лёгким. Но лучше умереть, чем жить на коленях… у троллей. Так что, вперёд.

Замершая при моём появлении толпа женщин качнулась, и пришла в движение. Я отошёл в сторону, когда женщины стали пробегать мимо меня. Те, кто бежал рядом со мной, старались меня коснуться руками, что бы выразить мне свою благодарность за освобождение.

Но был ещё кто-то, кто просто бросился ко мне в объятия. Мерси, это была она. Девушка к моменту освобождения уже пришла в чувство. Её товарки уже успели рассказать об участи, которая её ожидает, и девушка была в не себя от счастья, что смогла избежать её. Она искренне целовала меня, и я отвечал ей взаимностью.