Александр Нетылев - Осколки старого мира [СИ]

Лана носила столько же припасов, как и остальные, но вооружена была значительно легче. Она наотрез отказалась от винтовки, меча так же не носила. Как неожиданно выяснилось, единственным оружием, которым чародейка хоть немного владела, был короткий лук. Для того, чтобы быть по-настоящему грозной боевой единицей как лучник, ей недоставало ни выучки, ни физической силы, но хоть какую-то поддержку она оказать могла. Кроме того, по настоянию Килиана она закрепила на бедре длинный и тонкий стилет. Пришлось, правда, взять с нее обещание, что она использует его против врага, а не против себя: рабства, пыток и насилия девушка боялась куда больше, чем смерти.

Куда хуже было то, что ее костюм для верховой езды, который она надевала и для длительных пеших путешествий, сгорел при пожаре на корабле. Сейчас девушка была одета в длинное синее платье с золотой тесьмой. Она уныло рассматривала кольчугу, понимая, что в считанные минуты натрет ею открытые участки кожи. В итоге компромиссным стало решение надеть кольчугу, только когда они нагонят черных или подберутся вплотную к Гмундну.

- Тесаки, - коротко приказал Тэрл, кивнув на действия Килиана, - Расчистим дорогу.

- Подождите, - Лана выступила вперед, - Это ни к чему. Мы сможем пройти, не причиняя вреда деревьям.

Гвардеец закатил глаза.

- Это всего лишь деревья. Мы зря потеряем время.

Чародейка раздраженно мотнула головой.

- Смотри.

Подойдя к зарослям, она положила руку на ствол ближайшего дерева и тихо запела. Килиан попытался понять, что и как она делает, но у него не вышло. Он смог вычленить вибрации голоса, резонировавшие с лесом, и что-то наподобие того, что он проделывал, общаясь с животными, но и только. Это было внешнее, наносное. Самое главное скрывалось внутри, и оно было от него скрыто.

Потому что Иоланта творила чары, руководствуясь не разумом, но сердцем.

Секунды ничего не происходило, а затем растительность пришла в движение. О, нет, деревья не выкорчевывались из земли. Но как-то вдруг оказалось, что среди них виднеется четко различимая тропа, да и кустарник не такой густой, как могло показаться на первый взгляд.

- Ну, что встали? Пошли! - торжествующе сказала девушка.

Кажется, ей потребовалось немало усилий, чтобы удержаться и не показать язык.

А такой способ перемещения был действительно гораздо удобнее, чем прорубание пути с помощью тесаков. Отряд продвигался лишь немногим медленнее, чем по настоящей дороге. Учитывая, что в этом лесу не было намека даже на тропу, это был лучший результат, чем можно было даже надеяться.

Пели птицы и стрекотали насекомые. Тянулись к небесам вершины деревьев. Казалось, сама природа говорит:

"Смотрите, люди, смотрите. Вот что я могу без вас. Думайте в гордыне своей, что способны меня разрушить; на самом деле все, что вы можете, это разрушить самих себя. А я буду существовать и процветать, когда кости последнего человека на земле сгниют и рассыплются прахом. Потому что в конечном счете вы - лишь мелкое пятнышко на странице моей истории"

Лес словно издевался. Люди называли эти земли Пустошами. Они никогда не были здесь, ибо боялись заходить во владения Порчи. Но опираясь лишь на свою фантазию, они уверяли друг друга и самих себя, что там, где они жить не могут, невозможна никакая жизнь. Что Пустоши - царство смерти.

Что ж, интересно было бы посмотреть на реакцию тех, кто это придумал, доведись им побывать в этих зарослях, исполненных жизни. Торжествующей жизни. Жизни без людей.

Килиан хмыкнул. Сперва он берег дыхание. Но часу ко второму атмосфера дикого леса сделала свое дело, и ученый стал негромко декламировать:

- Будет ласковый дождь, будет запах земли,

Щебет юрких стрижей от зари до зари,

И ночные рулады лягушек в прудах,

И цветение слив в белопенных садах.

Огнегрудый комочек слетит на забор,

И малиновки трель выткет звонкий узор.

И никто, и никто не вспомянет войну -

Пережито-забыто, ворошить ни к чему.

И ни птица, ни ива слезы не прольёт,

Если сгинет с Земли человеческий род.

И весна... и весна встретит новый рассвет,

Не заметив, что нас уже нет.

- Красиво, - оценила внимательно прислушивавшаяся Лана, - Это ты написал?

- Шутишь? - фыркнул юноша, одновременно смущенный и довольный тем, что она услышала и оценила, - Из меня поэт, как из вола иноходец. Это стихи Дозакатной поэтессы Тисдейл. Люди предсказывали на протяжении многих веков, что рано или поздно доиграются. Но Закат все равно грянул внезапно, как снег в декабре.