Азад Гасанов: Битвы зверей

«Ты совсем не переменился».

«Разве?»

«Я не про наружность. Если не считать, что ты вымахал под потолок и раздался в плечах в четыре раза, ты остался таким, как прежде. Такой же чудной, как в день знакомства».

«Чудной? — повторил Теймур. — Так меня еще не называли».

«Да, чудной. Во всем чудной. Вот я и дивлюсь тебе».

Перевертыш поморщился, чуть прикусил губу.

«Может, выпьешь», — предложил он, снова наполнив чашу.

«Ты потчуешь меня моим же чаем. Разве не чудно все это? Все, что случилось с нами?»

Теймур опустил чашу перед Тобасом.

«Как такое могло произойти?» — спросил Тобас.

«Это должно было произойти».

«Ты был мне вместо сына. Я искренне любил тебя».

Теймур посмотрел на Тобаса сквозь прищур — снова оценивал его.

«Скажи, ты с самого начала меня ни во что не ставил? С самого начала вынашивал замыслы против меня?»

«Я с самого начала чувствовал твою заботу, — ответил Теймур, перестав щуриться, — твою привязанность ко мне. Я и сам к тебе привязался. Именно поэтому ты все еще жив. Я понимаю, что для любви не осталось места. Возможно, и для уважения. Но мы можем соблюсти приличия».

«Приличия? Так совесть твоя велит?»

«Мы можем соблюсти приличия, чтобы избежать вражды. Мне не нужен враг в лице Тобаса. А Тобасу не нужен враг в моем лице. Я стану худшим его врагом».

«Приличия были бы соблюдены, если бы ты не восстал против меня. Зачем ты это сделал, Теймур? Ради власти? Но ты получил бы всю ее без остатка, женившись на Асель. Воистину, так бы вышло куда приличней».

«Нет, Тобас, — возразил Теймур, — тут ты врешь. Не восстань я, ты бы уступил мне только долю власти, большую часть оставил бы себе. Так ведь?»

«Да я бы с великой радостью избавился от утомительного бремени! Ты представить себе не можешь, что за ноша — власть! Я дождаться не мог того часа, когда передам тебе бразды правления. Правь, Теймур, — так сказал бы я после свадьбы, — и предоставь старику покой».

«Вижу, что ты врешь не мне, а самому себе. У тебя, Тобас, был свой порядок. Ты его создавал годами. И не позволил бы мне нарушать его. Признайся в этом».

«Хватать генералов моих союзников? И разорять их крепости? Этого я точно не позволил бы».

«О чем и речь. Так что покончим с досужей трескотней. И перейдем к насущному, — Теймур потер лоб. — Ты отдашь за меня Асель?»

Тобас ухмыльнулся.

«Если не отдам, ты возьмешь ее сам».

«Я же сказал, что хочу соблюсти приличия, — Теймур, похоже, терял терпение. — Последние приличия, которые мы еще не нарушили. Мне надо, чтобы мою невесту под белый войлок подвел отец. Ты готов к этому?»

«А если не готов?»

Перевертыш с досадой посмотрел на Тобаса.

«Ты убьешь меня?»

«Нет».

«Отпустишь?»

«Тебя убьет Чоло. Или Змеиный след».

Рябой и вислоусый кивнули головой в знак согласия.

Тобас, по-прежнему ухмыляясь, поднял остывшую чашу.

«Я подведу Асель под белый войлок. Давно об этом мечтал».

Так пообещал Тобас. А что ему еще оставалось? Дочь-то его, красавица, по уши влюбилась в подлеца, влюбилась так, что тошно вспоминать об этом. «Папочка, — закричала глупая девица, когда Тобас, вернувшись с берегов Змеиного озера, весь в дорожной пыли, ворвался в юрту, — Теймур рассказал мне обо всем». Тобас готов был придушить подлеца, который, как ни в чем ни бывало, сидел на сложенном вдвое войлоке за его столом, без всякой застенчивости пил из его пиалы и глядел на него невинными глазами. «Что ты делаешь в юрте наедине с мужчиной?» — набросился Тобас на дочь. «Но это же Теймур, — ответила глупышка. — Ты его не узнал?» Узнать в высоченном, плечистом богатыре паренька, который месяцем раньше покинул ставку, было трудно. Но въедливый прищур никуда не делся. И наглая ухмылка тоже.

«Он переменился, правда?»

«Выйди», — потребовал Тобас.

«Ну, папочка…»

«Вон!»

Дочь выскочила из юрты и уже из-за полога пропищала: «Папочка, умоляю, не ссорься с Теймуром!»

А ведь действительно умоляла. Тобас никогда не слышал, чтобы у его красавицы Асель так дрожал голос. Тонко, пронзительно, будто спущенная тетива лука. Такая дрожь способна взволновать любого. А Тобас и так был до крайности взволнован.

«Желаешь с дороги чаю?» — предложил подлец.

«Чего я действительно желаю, — ответил Тобас, бросив на Перевертыша злобный взгляд, — так это изрубить тебя на мелкие кусочки».

«Вызываешь на поединок?»

«Нет!»

Перевертыш поднялся на ноги, во весь свой исполинский рост. Тобас, не желая того, поразился его могучему сложению.