Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн [litres]

Сбоку от лежанки сидит молодая женщина с длинными распущенными волосами. Они в пещере, но не дикой, а вполне обжитой. Где-то неподалеку журчит вода. Из хода наружу доносятся крики чаек и шум прибоя.

– Вот, молодец, – с мягкой улыбкой похвалила красивая женщина. – А теперь садись.

Ингви выполнил просьбу. Попробовал что-то сказать, но горло опять выпустило лишь нечленораздельные звуки.

– Они забрали у тебя дар речи, – печально сказала она.

Ужас отобразился на лице юного человека. Он заметался в приступе безумия, но ведьма, а то оказалась именно она, повела рукой, и юноше полегчало.

– Погоди метаться. Я могу вернуть тебе этот дар. Ты же уже вспомнил, как оказался здесь?

Лицо покрылось потом так, что слетело несколько капель. Он кивнул.

– Успокойся и освободи себя от страха. Ты должен выслушать меня.

Парень не сразу смог справиться с собой, однако при помощи Зова Рода это удалось. Ведьма поправила юбку на простом, ладно сидящем платье. Затем подняла взор, и Ингви едва снова не потерял равновесие – на месте ее глаз клубится синева. Глубокого, яркого с прожилками цвета, словно драгоценный камень. На фоне миловидного, с легкой россыпью веснушек лица выглядит пугающе.

– Может, ты слышал о ковене Синеглазых Ведьм?

Он помотал головой.

– Это запретный и преследуемый ковен. Очень давно, когда мир был намного жестче нынешнего, мои сестры приняли в себя силу древнего темного бога. Напрямую он не угрожал жизням людей, а вот от помощи в то трудное время было нельзя отказываться. Пока ситуация была опасной, ведьм терпели и почитали, но когда Безликие были оттеснены, мы подверглись гонениям. Только за знание о нас можно быть убитым, Ингви, запомни это!

Глаза ведьмы полыхнули, и парень чуть отшатнулся. Удовлетворившись, женщина продолжает:

– Нас осталось немного. И все прячемся, как прокаженные, – горько выплюнула слова она. – Словно не благодаря нам живы люди. Но этого уже не изменить. Я живу больше трехсот лет. Свою силу и знания получила от другой Синеглазой. Мы связаны клятвой, что перед смертью должны передать семя новой ведьме. Уже долгое время я ищу преемницу, но все тщетно. Ты же понимаешь, что будет, если, например, Лилья получит этот темный дар?

Парень мелко закивал, помянув приглянувшуюся девушку с деревни.

– Поэтому я вынуждена просматривать судьбы, денно и нощно искать. Обосноваться в этой пещере было хорошей идеей. Пару заклинаний – и никто сюда даже соваться не хочет. Кроме некоторых, – рассмеялась она. – Ныне покойных. И лишь ты сумел прорваться. Я очень встревожена, очень взволнована. Ты Тот или нет?!

Последние слова она сказала с безумной страстью. Приблизилась, обжигая взглядом и дыханием. Ингви замер, как перед гигантской коброй.

– Подумай хорошо, юноша. Я готова пойти навстречу и одарить тебя всем, чем смогу. Но ты должен поклясться. Ты должен принять в себя мою силу и потом, когда у тебя родится первая дочь, оберегать и заботиться, пока ей не исполнится шестнадцать. В награду за согласие я верну тебе голос, обучу великому искусству и сохраню жизнь.

Стало ясно, что в душу к Ингви просится страх. За короткий век он мало повидал, чтобы оставаться спокойным. С другой же стороны, не ведая о Синеглазых Ведьмах, парень может и согласиться на предложение, ибо сложись обстоятельства так, что кто-нибудь рассказал бы о них, подготовил к встрече, то ужас сковал бы несчастного юнца, стоило глазам женщины заполниться синевой. За многие века слухи о них обросли самыми жуткими подробностями.

Ингви кивнул.

– Закрепим же клятву на крови, – радостно и торжествующе провозгласила она. – Протяни левую руку. Вот та-а-ак, ладонью вверх. Потерпи чуть-чуть…

Ее ноготь на указательном пальце словно нож стал резать ладонь. Из тоненьких порезов выступила кровь и тут же спеклась. Спустя короткое время на ладони появилась сложная фигура из рун, линий и узоров.

– Готов? – став мрачнее и грознее, спросила ведьма.

Он кивнул. Лицо бледное, но рука не дрожит.

– Тогда начнем!..

Она положила свою ладонь сверху и прикрыла веки. Юноша поморщился от резкой боли в порезах. Уста ведьмы разомкнулись, и послышался речитатив. И хотя наречия Ингви незнакомо, но каждая фраза вызывает дрожь.

Это продлилось не долго. Вскоре она убрала ладонь, и на месте кровяного рисунка остался светящийся синим. Начав меркнуть, он словно погрузился внутрь, а на месте порезов снова оказалась целая кожа. Без шрамов.