Владимир Атомный: Ингви фон Крузенштерн [litres]

Опять же, по слухам, есть и второй вход. В него можно попасть только в час отлива, возле основания обрыва. Никто толком его не видел, у места дурная репутация, но слухи – вещь очень упорная, а для юной головы сына ярла еще и заразная. Потому он развернулся и поспешил к берегу – скоро как раз будет пик отлива.

Крутой каменистый склон вывел на дикий пляж. Привычно воняет слизью, тухлой рыбой и морем. Где-то далеко поют дельфины. Солнце в зените.

Ингви приблизился к торчащим клыкам оголившихся скал, выглядящих как пасть монстра. Вонь усилилась. Тут и там виднеются остатки судов, веревок и прочего хлама. Словно кладбище.

Набравшая песка кожаная обувь погрузилась в черный ил, но снимать ее нельзя – ноги запросто можно рассечь. Ингви теперь с трудом переставляет ноги, приближаясь к первым острым скальным выступам.

Схватился за скалу и тут же отдернул руку. Нашел взглядом порез – жирная капля крови набухла и скатилась струйкой. Вокруг места пореза стала распространяться синюшная опухоль. Яд!

Ингви с ужасом начал качать эфир, щедро плеская, словно пьяница, несущий полное ведро воды. Потом собрался, насупился и уже обстоятельно растворил яд. Кожа быстро обрела здоровый вид, а порез затянулся.

– Великая Хель! – сплюнул парень. – Я даже входа еще не нашел, а уже чуть не сдох.

Богиня оставила реплику без ответа, но у Ингви вдруг открылось зрение – он увидел, что скальные клыки обмазаны светящейся фиолетовой смолой, от которой исходит пар.

Двигаться по скользкому дну по колено в воде тяжело. Еще и злые волны яростно накатывают. Парня качает, каждый склизкий участок норовит стать последним. Если схватиться всей пятерней за ядовитую поверхность, то даже силы эфира может не хватить. И уж тем более если врезаться корпусом.

Поэтому, когда очередная волна особо сильно толкнула, Ингви рухнул вперед, в воду. Поток вдруг подхватил, взвихрившись. Чутье закричало, что задействована магия, но элементаль воды оказался столь сильным, что скрутил по рукам и ногам.

Его влекло все ближе к скальной стене. Ингви даже успел увидеть зев пещеры, но потом его приподняло и тут же бросило в пучину. Дна почему-то не оказалось, и сверху стал быстро меркнуть свет. Как только элементаль выпустил, Игви постарался выплыть, быстро заработал руками и ногами, ощущая острое желание сделать вдох. Ужас начал охватывать разум.

Сверху словно жесткая крышка. Невидимая, но крепкая. Не будь парень одаренным или, как говорят на севере – гальдрамадром, то сгинул бы, уподобившись многим другим искателям. Но род взял свое, и парень сумел успокоиться и тут же вызвал тотем осетра, могучего и быстрого. Мышление чуть помутилось, но стало намного лучше видно, и желание дышать практически исчезло. Ингви огляделся.

У самого дна чернеет вход. Не задумываясь, юноша поплыл в ту сторону. Воздух начинает заканчиваться, а того, что удается получать за счет тотема, не хватает. Если бы было время на подготовку, то плавать Ингви смог много дольше.

Что-то успело внутри вздрогнуть и сжаться, но во тьму подводного лаза парень сунулся сразу. Проплыл пару саженей. Со всех сторон его стали стискивать водоросли или что-то на них похожее – в сгустившейся тьме не различить.

Но почувствовал другое – магический след существ, коим противно все живое. Это страшные твари, их образы часто являются в кошмарах, даже отец не любит говорить об этом. Говорят, что лучше даже в мыслях избегать упоминания их имен.

Первым гальдрамадрам в древности пришлось труднее всего, ибо тварей, порожденных теми существами, было намного больше нынешнего. Тогда и был найден Святой Огонь – единственное, что позволяет отпугнуть их.

Безмолвно крича от боли и пытаясь выпутаться, Ингви собрал последние остатки эфира и сотворил это пламя.

Сначала появился свет, и, к ужасу парня, он высветил кости и черепа, на которых растут эти водоросли. Перед глазами пронеслись десятки судеб, оборвавшихся здесь. Потом пошли пузыри пара, от которых щупальца стали корчиться, а юношу стало спешно выталкивать наверх. Спустя мгновения, отхаркиваясь и плюясь, он выбрался на пол пещеры. Лишенный сил и с плывущим от перенапряжения сознанием. Но пока не отполз от воды на несколько саженей, не позволил себе его потерять.

– Милочек, просыпайся, – пропел чей-то приятный голос.

– Акх-гхар, – смог выдавить из себя Ингви и с трудом разомкнул веки.

Тут же сощурился от яркого света. Полежал немного. Вскоре глаза более-менее привыкли, и парень смог оглядеться.