Татьяна Белоусова-Ротштеин - Парагвайское чаепитие

«Осквернение храма» — отстраненно подумал Драган. До его сознания дошел еще один звук, мерное жужжание мотора. Он с трудом поднял взгляд вверх и увидел снижающийся к ним планер посольства.

Зэмба тряс его за руку и, кажется, пытался объяснить, что теперь всё в порядке, что они спасены. Драган отвел взгляд от планера и заметил вдалеке белую вершину самой высокой на Тарихо горы. Снег на ней сиял, казалось, ярче солнца.

Стелла.

Никому еще не удавалось сбежать от службы приставов «Мир-банка», ни в одной стране. А Стелле это удалось.

Впечатление, что в Венеции можно передвигаться только на лодках, обманчиво. Позади за домами, выходящими фасадами на каналы, вьётся паутина маленьких улочек-«калли». Асфальта на «калли» нет, они вымощены древними камнями. Это скорее щели между замшелых стен, настолько узкие, что на них едва могут разминуться двое прохожих. Впрочем, кроме нее, в столь поздний час там никого не было.

Бежать, бежать, бежать…

Стелла не понимала, когда и почему эти насквозь промокшие закоулки стали считаться «одним из самых романтических мест на Земле».

Флориано.

Сеньор Флориано ничем не выделялся среди обычных туристов, посещающих «Светлейшую». Он был для окружающих почти что невидимкой.

Влажная площадь Святого Марка расстилалась перед ним, как озеро в безветренную погоду. Возникало чувство, будто он ступает «по воде аки посуху». Похоже, кощунство у таких чудовищ выходит естественно, как дыхание.

Но ходить по воде без помощи лодок они так и не научились, сколько ни «обручайся» с морем.

Вода, вода, вода…

Флориано взглянул на Дворец Дожей и вспомнил, как в детстве мечтал, чтобы в его жилах текла вода, как у морского царя. Как у его прекрасной Венеции!

И Дворец, и Прокурации казались теперь, в сравнении с его нынешним царством, крошечными и хрупкими. Даже ему теперь верилось с трудом, что когда-то было иначе.

Флориано отвернулся от своего бывшего дома и направился к ближайшему каналу.

Стелла.

Стелла продолжала бежать по сырому лабиринту, хотя уже давно не понимала, куда бежит. А ведь когда-то ей казалось, что она хорошо знает этот удивительный город…

Еще ей казалось, что маленький бизнес по изготовлению сувенирных масок в этом городе будет успешным. Ей казалось, что предложение «Мир-Банка», одного из крупнейших финансовых учреждений в мире, очень удобно, как раз для таких, как она, кому нечего закладывать, кроме своей крови.

Ведь маски в Венеции так популярны! Продавать их не помешает никакой кризис! Для туристов и романтиков не бывает кризисов, верно?

Ищейки уже близко, Стелла их чувствовала.

Наверное, глупо было пытаться сбежать. Приставы «Мир-Банка» найдут должника в любой точке планеты, что говорить об одном городе! И закон на их стороне.

Но она всё равно продолжала бежать, бежать, бежать…

Флориано.

Вода в венецианских каналах непроницаема даже при дневном свете. Ночью же она темна, как вселенская бездна.

Флориано взял любимый туристами транспорт — гондолу. Гондольер даже не предлагал ему песенного сопровождения. вероятно, чувствовал настроение пассажира. А, быть может потому, что поют они только для влюбленных парочек.

Почему-то его старый город в последние десятилетия стал считаться «самым романтическим в мире». Знали бы все эти влюбленные, что однажды вызрело в этих водах и вынырнуло в мир!…

Теперь здесь повсюду желто-оранжевые фонари, и в их свете кажется, будто дома и вода залиты жидким золотом. Будто всё золото Венеции выплеснулось из сундуков!

Флориано знал, что в его жилах давно течет расплавленное золото. А живую кровь приходится отнимать у других.

Расслышав где-то вдалеке бешеное сердцебиение, он велел гондольеру причалить.

Флориано легко взобрался на крышу одного из домов и сразу встретился взглядом со Святым Марком. Сколько уже столетий он не может войти в сей храм.… И не только потому, что чудовищам тошно в доме Его. Флориано полностью сознавал предательство, совершенное им и его братьями. Он не знает, что думают они, они никогда больше сюда не приезжали. Но ему было противно вспоминать о своем предательстве. Сыны Сиятельного Города, которому покровительствовала сама Богоматерь, предали её и стали слугами Иуды.

Впредь ни одно их большое дело не обходилось без предательства.

Он перепрыгивал с крыши на крышу, двигаясь в сторону сердцебиения.

Флориано хорошо помнил свой последний праздник Sansa, Вознесение, «Обручение Венеции с морем». Тогда он, сын знатного купца, тоже позволял себе бегать по крышам.