Стелла Вайнштейн - Король в моем плену

Граф ошалело смотрел на меня, по привычке двигая носом — пробовал воздух, приоткрывая желтые зубы. Я отшатнулась назад, он рухнул на четвереньки, задрав обнаженную задницу. Оглянувшись, стянула с кровати сбившуюся простыню и накинула на голого мужчину в своей спальне.

— Оденьтесь!

От звука моего голоса граф вскинулся, впился взглядом в собственные руки с искривленными ногтями. Морские свинки от неожиданности частенько прыгают в воздух, поджимая задние лапки и вихляя задом, граф попытался проделать схожий маневр, но запутался в простыне и покатился по полу.

Я бросилась подхватить его, прежде чем несчастный вовсе потеряет разум. Сжала плечи, зашептала что-то успокаивающее:

— День такой, заклятия падают одно за другим, видимо пертурбации в ядре Эйды. Все закончилось, дышите глубоко, господин граф.

Черные глаза в обрамлении густых ресниц застыли, глядя на меня. Граф Вейнер бухнулся на колени, старательно уткнувшись носом в белый мрамор.

— Гс-спжа, — пропищал он неестественно высоким голосом.

Кустистые брови застыли домиком над черными угольками глаз. В прошлую встречу в глубине зрачков Вейнера я увидела зев голодной бездны, требующей человеческих эмоций, чтобы закрыть пустующую полость на том месте, где у других людей горел огонь любви.

Тогда граф был красив, холоден, обаятелен и казался идеально владеющим собой, несмотря на беснующихся демонов в голове. Я превратила его в свинку, действуя наобум. Илстин не обучил меня, как обуздывать человеческие страсти.

Графу в какой-то мере повезло. Если память не подводит, я закляла его следующими словами: «Принести столько радости, сколько причинил горя».

Забраться на колени ведьме, обуреваемой сильными эмоциями, стало для Вейнера счастливой звездой. Видимо, последствия моего выгорания для Эйды обернутся жуткой катастрофой, раз небольшое участие пушистого зверька засчитывается как великое деяние на благо мира. Граф оказался в нужном месте в нужное время, впрочем, его случай не единичен.

Вейнер стоял на коленях, беспомощно моргая черными глазами, полностью дезориентированный. Наклонившись, я заглянула в некогда красивое лицо. Пребывание в животной шкуре стерло все наносное: мнимую уверенность в собственных силах, внешнюю мужественность, самомнение — все те ширмы, за которыми люди привыкли прятать душевные раны. Вейнер смотрел открыто, голая глубина человеческого страдания врезалась в меня, как грузовик в сугроб.

Я стала частью страха, преследовавшего мелкого волосатого Вейнера: он боялся, что бывшие слуги, не заметив, наступят, забудут, отшвырнут. Всю жизнь граф пытался выглядеть сильным и безразличным, создавать иллюзию цельности. Заклятием я невольно бросила его в самую сердцевину страха. Вейнер познал слабость, отверженность, хрупкость, без возможности сбежать. Попытка карать и миловать сгоряча обожгла сердце стыдом.

Наличие силы детского кулачка не дает права крушить любовно построенный песочный замок. Мы часто забываем, что признак истинного могущества — умение сдержаться.

Вернись я сейчас в тот памятный момент расправы над графом, я бы поступила иначе. Дала бы ему шанс оправдаться, выслушала бы свидетелей и лишь потом, взвесив возможные решения, перешла бы к действиям.

Мне было жаль мужчину, пребывавшего год в шкуре зверька. Он совершал жуткие поступки, но разве Эйда стала лучше от моего жестокого решения? Если плодить черствость, кому станет легче?

— Чшш, все хорошо, вы в безопасности, — сказала я трясущемуся от страха графу.

В замке пустовало немало комнат, но граф нуждался в присмотре, поэтому я проводила его в крыло стражников.

Дежурный Эдгар вскочил при виде госпожи, идущей по коридору под руку с осторожно ступающим графом, цокающим длиннющими когтями по полу. Тем не менее выдержка сбоя не дала. Эдгар вытянулся по струнке, отдал честь. В углу дежурного на тяжелом дощатом столе горела свеча, толстый том из библиотеки был открыт на середине, придавленный для удобства металлическим яблоком. За столом притулилась собака с рваным ухом.

Мне повезло: Эдгар был предан, желал выслужиться, и я могла быть уверена, что за графом присмотрят до утра, а там уже что-нибудь придумаем.

— Подними напарника, и не спускайте с него глаз. Хорошо бы графа покормить, но Массиро не будите, у него был тяжелый день. Холодных закусок достаточно. Относитесь к графу бережно, но будьте осторожны.

— Будет сделано, госпожа, — скупо ответил Эдгар, впрочем, за время его службы я научилась доверять светловолосому молчаливому мужчине. Чутьем вышколенного служаки он устранял трудности, прежде чем те разрастались до проблем.