Роджер Желязны: Хроники Амбера

— А как остальные? — спросил я. Это могло означать все, что угодно, но звучало вполне безобидно.

На секунду у меня, правда, возникло опасение, что она спросит, кого Конкретно я имею в виду. Но она ничего не спросила, а откинулась на спинку кресла и проговорила, глядя в потолок:

— Как обычно. Ни от кого никаких известий. Никто уже давно не появлялся. Ты, вероятно, поступил умнее всех. Мне, во всяком случае, это нравится. Но разве можно забыть?! Честь, славу?..

Я опустил глаза, так как не знал, что они должны в такой момент выражать.

— Невозможно, — сказал я. — Забыть об этом невозможно.

Последовало долгое и какое-то напряженное молчание. Потом она спросила:

— Ты меня ненавидишь?

— Конечно же, нет, — ответил я. — Как же я могу, памятуя обо всем, что ты для меня сделала?

Это, казалось, ее успокоило. Она опять улыбнулась, показав очень белые зубы.

— Спасибо тебе. Что бы ни случилось, ты всегда джентльмен.

Я с улыбкой поклонился:

— Ты мне льстишь.

— Едва ли, — сказала она. — Памятуя обо всем, что ты для меня сделал.

Тут я почувствовал себя неуютно.

Гнев мой все еще пылал в груди. Интересно, подумал я, а она знает, против кого этот гнев должен быть направлен? Я чувствовал, что знает. И боролся с искушением спросить ее об этом напрямик. Искушение удалось подавить.

— Ну хорошо. А что ты намерен делать теперь? — спросила она наконец.

Я был к этому вопросу готов и тут же ответил:

— Ты, конечно, мне не поверишь…

— Конечно. Этого мы не можем себе позволить.

Я отметил это "мы".

— Пока что я намерен оставаться у тебя под присмотром. Буду рад, если ты здесь глаз с меня не спустишь.

— А потом?

— Потом? Посмотрим.

— Что ж, разумно, — кивнула она. — Весьма разумно. И тык тому же поставишь меня в довольно затруднительное положение.

Я сказал то, что сказал, только потому, что мне просто некуда было ноги, а денег, заработанных шантажом, надолго не хватило бы.

— Конечно, — продолжала Эвелин, — ты можешь оставаться у меня. Но должна тебя предупредить, — и она ткнула пальцем в какой-то предмет, висевший у нее на шее, который я принял было за кулон. — Это свисток для собак. Ультразвуковой. Вот Доннер и Блитцен, а еще у них есть четыре брата, и все они приучены ставить надоедливых людей на место, а на сигнал мой реагируют мгновенно. Так что не вздумай совать свой нос туда, куда не следует. При малейшей опасности я подам сигнал, и перед моими псами не устоишь даже ты. Ведь именно благодаря этим собачкам в ирландских лесах перевелись волки.

— Понятно, — сказал я. Действительно, чего уж тут не понять.

— Хорошо, — продолжала она. — Эрику будет приятно думать, что ты мой гость. И он, наверное, перестанет тебя преследовать. Ведь ты именно этого и хочешь, n’est-ce pas?*

— Qui*, — ответил я.

л Эрик! Очень знакомое имя! Когда-то давно я действительно знал какого-то Эрика, и это показалось мне весьма важным. Но тот Эрик, с которым я тогда встречался, все еще существовал, и это тоже было очень важно.

Почему?

Я его ненавидел, вот почему. Ненавидел так сильно, что готов был убить. Может быть, даже пытался.

Но, кроме этого, нас с ним связывало что-то еще, сомневаться не приходилось. Может быть, он мой родственник?

Да, точно. Никому из нас не доставляло особой радости быть братьями. Я вспомнил, наконец я вспомнил!

Огромный, могучий Эрик. Борода вся мокрая и кудрявая, а глаза… Глаза — как у Эвелин!

Меня потрясли эти проснувшиеся воспоминания, в висках застучала боль, от затылка к шее разлилась горячая волна. Но выражение моего лица оставалось неизменным. Я лишь позволил себе лишний раз затянуться сигаретой да отхлебнул еще глоток пива. Итак, Эвелин действительно оказалась моей сестрой! Только звали ее вовсе не Эвелин!.. Осторожнее, сказал я себе. Не надо вообще называть ее по имени, пока не вспомнишь.

Ну а сам я? Кто я такой и что со мной происходит?

И внезапно меня осенило: Эрик имеет какое-то отношение к той автокатастрофе! Я должен был в ней погибнуть, да вот выжил. Значит, это он все подстроил! А Эвелин на его стороне. Она не жалела денег, чтобы в "Гринвуде" меня пичкали наркотиками до полусмерти! Это, конечно, лучше, чем смерть, хотя…

И тут мне стало ясно, что, приехав к Эвелин, я таким образом умудрился угодить прямо в лапы Эрику.

И теперь буду в некотором роде его пленником — он в любой момент сможет снова покуситься на мою жизнь. Если я останусь в этом доме, разумеется.

Однако Эвелин сказала, что если я буду жить у нее, то он оставит меня в покое. Я колебался. Ей, конечно, доверять не следует, и все время надо быть начеку. Может, лучше все-таки куда-нибудь уехать и подождать, пока полностью не восстановится память?