Екатерина Бэйн - Клыки гостеприимства [СИ]

В кухне я принялась за приготовление завтрака, по ходу дела поражаясь, насколько самые обычные предметы кухонной утвари тяжелее, чем вчера. Наверное, потому, что сегодня я была не в лучшей форме. Самый обыкновенный нож казался мне здоровенным тесаком по весу, а уж про сковородку я и не говорю. Один раз я ее даже не удержала, и она с грохотом свалилась на пол, едва не отдавив мне пальцы на ноге.

Алекс со вздохом встал и поднял ее с пола.

— Ты что-нибудь делать умеешь? — спросил он, ставя сковородку на плиту, — или у тебя постоянно все из рук валится?

— Не постоянно. Периодически. И вообще, отвали. Надоел.

— Просто жалость берет, смотреть на тебя, — отозвался он, невзирая на мое хамство, — еле ходишь, за бок держишься, а на лице такое выражение, с которым прямая дорога в реанимацию.

— На себя посмотри, — огрызнулась я.

— Сядь и не стони. Попей кофе, что ли. Тебе это не помешает.

— Почему?

— Тогда твой рот будет занят, и ты не сможешь болтать.

— Ха, — отозвалась я, — плохого же ты обо мне мнения. Мне не помешают болтать такие пустяки.

— Да, нужен кляп.

Наконец, завтрак был готов. Я была только рада столь бескорыстной помощи, я никогда не возражала, если за меня кто-нибудь делал мою работу, за исключением непосредственно сочинения. Тут мне не нужен был помощник.

Аппетит у меня спервоначалу практически отсутствовал, но с каждой новой порцией просыпался до тех пор, пока не проснулся окончательно. И за кофе я принялась уже с истинным удовольствием. Этого нельзя было сказать об Алексе. Сегодня он был какой-то понурый и заторможенный. Так, что даже мои ехидные замечания не сумели его взбодрить. Но особенно меня поразило следующее.

Алекс пододвинул к себе сахарницу и принялся сыпать себе в чашку сахар, одну ложку за другой. После третьей по счету я застыла с поднесенной ко рту чашкой и во все глаза наблюдала, как он это делает. За третьей последовала четвертая, потом пятая и шестая. Когда же он вознамерился всыпать в кофе седьмую, я не выдержала и спросила:

— У тебя ничего не слипнется?

— Что? — осведомился он рассеянно.

— Ты не подумай, что мне жалко сахара. Кушай на здоровье. Просто я впервые такое вижу.

— Что ты видишь? — уже раздраженно спросил Алекс.

Он посмотрел на меня, потом на сахарницу и наконец в свою чашку, где непосредственно сахара было уже куда больше, чем кофе.

Попытавшись размешать это, он потерпел сокрушительную неудачу. Я захихикала.

— Прекрати, — он рывком отодвинул от себя кофе, — что тут смешного?

— Да так, пустяки, — пояснила я, — пей свой сироп, ради Бога. Я не спорю, мне просто интересно, как это у тебя получится.

— Хватит меня доставать! — рявкнул Алекс.

— А что я сделала? Ты сам насыпал себе столько сахара. Я тут не причем.

— Да ну? А кто тут сидит и хихикает, как последняя идиотка?

— Сам ты идиот! — теперь разозлилась я, — у тебя с утра плохое настроение, что ты на людей начал кидаться?

— Да ты нарочно городишь всякую чушь!

— Кто, я? Ты сам во всем виноват. Сам устраиваешь себе проблемы. Тебе, наверное, это очень нравится.

— Мне это нравится? Да пошла ты! — он подпрыгнул на стуле.

— Сам пошел! Достал со своим кретинизмом, болван!

И тут эта скотина не придумала ничего лучше, как схватить свою чашку с килограммом сахара и выплеснуть ее мне в лицо. Если вы думаете, что я это спокойно снесла, то очень ошибаетесь. Я, недолго думая, вылила ему на голову остатки своего кофе. Впрочем, там его было на самом донышке и мне показалось этого мало. Судите сами, у меня вся голова в жидком сахаре, а эта сволочь сидит лишь с чуть влажными от кофе волосами! Схватив со стола сахарницу, я запустила в него, очень надеясь, что попаду по назначению. Увы, Алекс успел пригнуться, и сахарница пролетела у него над головой, просвистев, как артиллерийский снаряд. Грело душу только то, что на него высыпался весь сахар.

— Ах ты сучка! — взревел он.

И началось! Мы метали друг в друга всем, что попадалось нам под руку. Мне ощутимо перепало блюдцем по уху, зато Алекс схлопотал полновесный фингал под глазом благодаря вазочке с конфетами.

В общем, порезвились мы на славу. Так что, на столе вскоре не осталось ни одного предмета, зато пол был весь усыпан осколками, сахаром, конфетами и другой подобной ерундой. А стены были забрызганы кофе и молоком.

Услышав, что над головой перестали рваться снаряды, я осторожно выглянула из-под стола, куда забралась в самом конце драки, увидев в руках Алекса сковородку. Теперь эта сковородка валялась на полу, а на холодильнике красовалась шикарная вмятина. Это меня обозлило донельзя.