Таисс Эринкайт: Рыцарь, куртизанка и алхимик [СИ]

— Правильно думаешь, — темнейшая богиня Риэн читала мысли. — Я только одного не понимаю: зачем тебе это понадобилось?

— Мне… — начала девочка, но богиня нетерпеливо махнула рукой, заставляя ее умолкнуть. Браслеты звякнули.

— Ты сама себя убила, маленькая дурочка! Но все равно искала встречи со мной. Зачем, если ты уже приняла решение?

— Я не искала тебя, моя богиня, — прошептала девочка.

— Только тот, кто ищет, может прийти на мой луг. Но только посвященный сможет меня увидеть и заговорить со мной.

— Но я не посвященная…

— Час от часу не легче! Ты пробовала подумать? — богиня скептично выгнула соболиную бровь. — Как можно не сообразить, что твоя мать посвятила тебя мне при рождении? Так, знаешь ли, поступают все сидхэ, мои сотворенные дети. Более того, тебя воспитывала одна из моих служанок. Неужели так трудно догадаться?

— Я не думала об этом, — честно призналась Исса.

— Да уж. И как у таких родителей могло родиться такое недоразумение? — незнамо кого вопросила Риэн. — Глупая, слабая… С твоего отца сталось бы бросить вызов даже богам, а ты просто взяла и сдалась, как какая-нибудь бесхарактерная человечка!

— Я не сдалась! — обиженно вскинулась девочка.

— А как это назвать? — ехидству в женском голосе могла бы позавидовать даже тетушка Лин, а у той язык острее бритвы.

— Не знаю!

— Теперь она еще и обижается! Ты настолько слаба, что сбежала ко мне вместо того, чтобы отстоять себя, а теперь имеешь наглость дуть губы?

— Нет…

— Что "нет"? — передразнила Риэн. — Боли испугалась? — по лицу женщины словно прошла судорога и оно изменилось.

— Ты преспокойно позволила какому-то старому извращенцу издеваться над собой и даже не попыталась бороться? — теперь перед девочкой стояла Марина. Обычно добрые зеленые глаза травницы сверкали гневом. — Тем более что он был один!

— Я… я… — по щекам Иссы катились слезы, но она их не замечала.

— И после этого ты еще смеешь плакать? — горько спросила Марина. — Жалеть себя? Я отдала за тебя свою жизнь! А ты просто сидела и ждала, пока тебя убьют!

— Я струсила, мама, — прошептала девочка.

— Ну хоть призналась, — грустно улыбнулась ей мать, знакомым и таким родным жестом погладив по голове. — Что, теперь жалеешь?

— А есть смысл? — шмыгнув носом, очень по-взрослому спросила Исса. В светлых глазах, все еще полных слез, мелькнул багровый огонек.

— Вот такой ты мне нравишься больше, — констатировала богиня, снова становясь собой. — Но да, ты права, смысла нет никакого. Такая трусиха, как ты, не смогла бы все исправить, даже будь у нее еще один шанс.

— Нет, я смогу! — решительно встряхнула головой Исса, вытирая щеки.

— Ах, сможешь. И что ты будешь делать, маленькая трусишка? Еще раз напьешься отравы?

— Нет! — девочка решительно сжала кулачки. — Богиня моя, я отомщу за себя!

— Не так быстро, — остудила ее пыл женщина. — Я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Месть — паршивая цель, малышка, после нее ничего не остается. Изменять смерти можно только ради жизни. Я уж всяко в накладе не останусь.

Девочка растеряно молчала. Риэн усмехнулась, но по-доброму.

— Я тебя не прошу понять, только запомнить. Поймешь потом. Я же даю тебе твой шанс. В конце-концов, у тебя есть право на месть и не мне лишать тебя его. Иди и мсти, раз ты хочешь только этого.

Она стремительно наклонилась, целуя малышку в лоб, а потом оттолкнула от себя так, что девочка упала на спину. Черная воронка перехода сомкнулась, как темная вода, и она исчезла.

— Не слишком ли круто ты с ней обошлась? — давешний флейтист, незнамо откуда взявшийся, сидел на земле и не глядя плел венок из луговых трав.

— В самый раз, — фыркнула Риэн, усаживаясь рядом и немало не заботясь о чистоте белоснежного платья. — Такие, как она, не полетят, если их хорошенечко не пнуть.

— Да уж, что есть, то есть! Замечательная семейка… — странные глаза цвета зеленоватой бирюзы затуманились, юноша задорно улыбнулся своим воспоминаниям. Прошлое не отпускало, даже сотни лет спустя, даже после смерти… Парень встряхнул волосами, возвращаясь из своего "вчера", и поинтересовался: — Ты давно никому не давала второго рождения. Почему она?

— Есть в ней что-то, — неопределенно ответила девушка, прислоняясь к его плечу. — Да и не хотелось бы, чтобы настолько уникальный материал пропадал зазря.

— Теперь понятно, в кого все сидхэ такие циники, — усмехнулся флейтист и криво, как пиратскую шляпу, нахлобучил на голову подруги венок. — Почему сейчас?