Гвендолин Клэр - Чернила, железо и стекло

– Ричиотти не так умен, как думает. Ты найдешь его. Но я больше ничем не смогу тебе помочь, – призналась Розалинда, сжав пальцами холодные каменные перила парапета.

– Но ты продолжала обучать меня даже после пожара! Все было устроено для того, чтобы подготовить меня к борьбе, да? – Лео опустил голову, избегая взгляда Розалинды. – Я угадал?

Розалинда взяла его за подбородок. Никому, кроме Розалинды, Лео не разрешал трогать себя таким фамильярным образом.

Розалинда оценивающе и сурово посмотрела на племянника.

– Из тебя бы получился отличный агент, Лео. Наверное, лучший из тех, которых я подготовила для карбонариев. Но я обучала тебя не для них.

– Я бы помог, ты знаешь, – прошептал он хрипло. – Я бы сражался за тебя, Розалинда.

– У тебя уже есть поле битвы и война, которую нужно выиграть. – Розалинда обняла Лео за шею и притянула к себе, заключив в крепкие объятия.

Лео остолбенел, сбитый с толку ее внезапной нежностью.

Розалинда никогда не была склонна к выражению материнских чувств – в отличие от Джии Пизано. Розалинда всегда заботилась о нем, как учитель печется о своем ученике, но Лео и представить не мог, что тетка испытывает к нему родительскую привязанность.

Розалинда отстранилась, смотря ему прямо в глаза, и погладила Лео своей огрубевшей мозолистой рукой.

– Ты победишь, Лео. Ты – сильнее и быстрее, чем твой отец и Арис, вместе взятые.

Лео уставился на нее. Взор Розалинды был острым, как у ястреба. Морщинки на ее лбу свидетельствовали, скорее, о жизненном опыте, нежели о страданиях.

Могло ли быть так, что эта несентиментальная женщина любила его, в то время как собственный отец считал родного сына недостойным любви?

– Сильнее и быстрее, но не умнее, – прошептал он.

Розалинда усмехнулась.

– Ты достаточно умен, милый, – сказала она. – Поверь мне, Лео.

Алек неуклюже присел на каменную скамью в саду позади штаб-квартиры Ордена. Он ждал. Небо побледнело: солнце неторопливо клонилось к горизонту.

В кустах слышалось пение птиц.

Алек вытащил из жилетного кармана сложенную телеграмму, разгладил листок бумаги и опять прочитал текст.

Он правильно понял Эльзу – она просила разрешения продолжить спасение Джуми.

– Это на тебя непохоже, – проворчала Джиа, устраиваясь на скамье рядом с Алеком. – Тайные встречи при закате.

– Мне необходима помощь.

Джиа посмотрела на него в упор.

– Ты хочешь, чтобы я поехала домой, Алек?

– Орден считает, что у меня нет никаких дел в Пизе. Если я брошу все и уеду, это будет выглядеть странно.

– Поэтому, вместо того чтобы вступить в сговор с дочкой Джуми, ты хочешь, чтобы это сделала я. Но Орден озабочен тем, как вернуть Гарибальди. Кстати, имей в виду, Филиппо нуждается во мне.

– Пожалуйста, Джиа! Я знаю, что слишком назойлив, но Джуми мне… как дочь, – признался он. – Что бы ты сделала, будь Порция на ее месте?

Джиа сжала губы.

– Удар ниже пояса, мой добрый друг! И как мне быть с Эльзой? Я-то считала, что ты хочешь ее оберегать!

Алек понурился.

– Когда я увидел Эльзу, она была сильно испугана, но не подавала виду. Она хорошо держалась. Да, Эльза – храбрая девушка. Но я никогда не думал… – Он замолчал, с трудом подбирая слова. – Ситуация кажется мне нереальной. Но Паццереллоны не собираются спасать Джуми. Некоторые из них уверены, что она работает на Гарибальди.

Джиа поежилась.

– Я тоже получила телеграмму. От Порции, с завуалированной просьбой о помощи. В ней, конечно, не так много слов, но… – Голос женщины дрогнул, она на мгновение задумалась и наморщила лоб. – Ты считаешь это разумным – потворствовать им? Они же еще дети! И чего ты от меня все-таки хочешь?

– Расскажи им правду, – заявил Алек. – Объясни, что им нельзя надеяться на Орден, потому что никто не будет заниматься Джуми. Пусть они спасут Джуми.

– Ты совсем спятил, Алек? Они слишком юны, чтобы подвергать свои жизни смертельной опасности!

– Ты будешь в Пизе и сможешь давать им дельный совет. В молодости мы были столь же безбашенными, иногда и по мелочам.

– И что случилось с братьями Пизано? – резко оборвала она Алека. – Ты забыл?

– Конечно, нет.

А еще говорит об ударах ниже пояса , пронеслось в голове у Алека.

Каждый мускул на его лице напрягся при воспоминании о прошлом.

Мы так много потеряли… и Джиа, и Филиппо, и я, подумал он.

– Мы не можем вечно ограждать наших детей от реального мира. Лучше, если они будут действовать с нашей поддержкой, чем прятаться за нашими спинами, – сказал он вслух.