Дмитрий Овсянников - Осколки Сампо [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Но тот, кто прошёл сам, да ещё и провёз груз над Обрывом, нипочём не смог бы забыть Тропу. Дни перехода от Нойдантало до бухты, в которой Уно спрятал свою лодку, оказались самыми тяжёлыми днями похода Антеро и его друзей в поисках волшебной мельницы Сампо.

В вышине над морем свирепствовал ветер, и путникам на тропе негде было укрыться от его ледяных порывов. Он словно пытался сдуть людей с неровного карниза, и каждый шаг давался с трудом. Хвала богам, ни разу не пошёл дождь – удержаться на мокрых камнях было бы во много раз труднее. Оружие и припасы несли на себе, оставив в волокуше, рядом с осколком Сампо, только то, что уже не умещалось за плечами.

Не призови Велламо в помощь лося Тарваса, друзьям ни за что не удалось бы протащить тяжёлую волокушу. Но и со зверем приходилось несладко. Для езды в упряжке хороши лошади или северные олени, а гордый лесной великан могуч и неукротим на свободе, но хомут быстро утомляет его. Когда уставший лось начинал стонать, его сразу же освобождали от упряжи и больше не двигались. Отдыхал Тарвас подолгу; для него заранее нарубили и взяли с собой несколько охапок молодых веточек – пару дней пути откос над тропою был настолько крут, что зверю не удалось бы подняться к лесу и утолить голод. По счастью, лось не страдал от жажды – на тропе не было недостатка в ямах, наполненных талой водой.

Несколько раз тропа круто поднималась и опускалась – одолеть такое препятствие с грузом Тарвас не мог. Тогда люди распрягали его, разгружали волокушу и перетаскивали Сампо на руках, кряхтя и потея седьмым потом. Затем, едва переведя дух, собирали груз обратно и двигались дальше.

Однажды тропа сузилась – волокуша прошла по ней, чуть-чуть не застряв, и вдруг лось, испугавшись неизвестно чего, заметался из стороны в сторону. С края обрыва вниз посыпались камни; упади зверь в море – драгоценный груз обрушился бы следом за ним. Шедшие впереди Антеро и Кауко бросились было к лосю, но тут же отпрянули назад, еле увернувшись от острых копыт. Не растерялась лишь Велламо. С поразительной лёгкостью нойта прыгнула в волокушу, оттуда – на отвесную стену, и в следующий миг оказалась прямо перед Тарвасом, обхватила руками огромную голову и зашептала что-то ласковое, глядя в тёмные глаза зверя. Шумно вздохнув, лось успокоился. Дорога над Обрывом продолжалась.

Скалистая стена слева сделалась ниже и вскоре исчезла совсем; тропа расширилась, идти стало легче и приятнее – путники приближались к цели. Теперь они могли отдыхать не на голых камнях, дрожа от ночного ветра, а в лесу. Стоянки нарочно устраивали подальше от берега: приближались населённые места Похъёлы, и теперь беглецы опасались случайно выдать себя светом костра. Обходиться без огня было нельзя – весенними ночами в лесу зуб на зуб не попадает, к тому же огонь отпугивал хищное зверьё, которое так и рыскало в тайге Сариолы.

– Ахтинен, прекрати! – сердито заворчал от костра проснувшийся Уно. – В ушах свербит от твоего пения! Что веселишься – зайчатина в брюхе забродила?

– А дедушка Уно научился шутить! – поддел приятеля саво.

– А ну тихо! – обиделся хяме.

– Я же и так вполголоса! – Кауко виновато повернулся к другу. – Как ночь-то коротать? Ворчать, разве что, как ты? Так я не умею!

– К полудню завтрашнего дня будем на месте, – кузнец встал рядом с Кауко. – Потеряем Похъю из виду – всласть напоёмся.

– Что верно, то верно, – Кауко взъерошил пятернёй нечёсанные волосы. – В этом проклятом краю от всего мороз по коже идёт! Ой, тихо!.. – шёпотом закончил саво, уставившись в темноту.

– Ничего не вижу! – пробормотал Уно.

– Я слышу и чую! Гости у нас!

За кругом света, что отбрасывал костёр, зашевелились тени. Затрещали кусты, послышалось приглушённое рычание.

– Вставайте! – крикнул Кауко. – К оружию!

– Больше огня! – Антеро вскочил, хватаясь за рогатину. – Встаньте в круг!

Из темноты замерцали белёсые огоньки глаз; их становилось всё больше, они приближались, выстроившись полукругом. Друзья едва успели взяться за оружие, как прямо на них из зарослей прянул матёрый волк. Он перепрыгнул выставленную рогатину Антеро, отбил лапой копьё Тойво, но тут тяжёлая секира Уно опустилась зверю на спину. Волк распластался на земле с перебитым хребтом; никто и подумать не успел, отчего остро отточенное лезвие даже не порезало шкуры.