Дмитрий Овсянников - Осколки Сампо [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Хорошо, – вздохнула Велламо. – Я помогу вам. Свое обещание Лоухи вам не исполнить, но Лоухи с самого начала не собирается быть честной с вами. Тем паче вы сделали всё, что по силам человеку – прозрели морок и заарканили заколдованного зверя. Я расскажу тебе о Сампо столько, сколько знаю сама. И даже дам взглянуть. Это будет справедливо.

Зимняя ночь не кажется тёмной, когда не смотришь на неё из окошка, а бежишь под сине-чёрным, усыпанным большущими яркими звёздами, небом. Под летящими лыжами поскрипывает снег, а по небу разноцветными перьями мчатся сполохи северного сияния.

Густо облепленные снегом деревья то обступали тропу, едва пропуская двоих лыжников, то расходились в стороны, рассыпаясь по склонам холмов, с которых далеко видны были спящие дебри Лапландии вперемешку с безлесыми сопками-тунтури.

– Что это? – Антеро на ходу указал вперёд – на высокую островерхую гору, поднимающуюся над тайгой. Со склона, с места выше кромки деревьев разливался удивительный свет. – Точно луна опустилась на самую гору и сияет оттуда!

– Не луна! – отвечала Велламо, не сбавляя шага. – А то, за загадкой чего ты пришёл сюда! Это святыня Похъи, чужакам не положено видеть ее! Лишь Лоухи, да старшие колдуны, да знатные воины вхожи туда! Тебя пропущу только ради…

– Ради чего? – спросил рунопевец, но нойта не ответила, зато припустила так, что ему разом сделалось не до разговоров.

Гора приблизилась, её уже нельзя было разглядеть целиком – склоны пропадали из виду где-то вверху, подножие скрывал непроходимый бор – сплошная стена вековых сосен и елей; сюда не попадал таинственный свет со склона, отчего лесная тень казалась ещё гуще.

– Стой! – вскинула руку Велламо. – Здесь шагай осторожно, след в след за мной, и не вздумай шуметь – мы достигли священной рощи Хийси! Прежде чем войти в неё, нам следует поднести дары Хозяину!

С этими словами волшебница вынула из-за пазухи широкую ленту, должно быть, яркую и красивую при свете дня, и повязала ее на сухую ветвь исполинской ели. После этого Велламо вопросительно посмотрела на Антеро. Тот, запустив руку за пазуху, вытянул наружу видавший виды шарф, который носил скорее по привычке – ворот торки надежно закрывал горло.

– Тонкая работа, – проворчала нойта, принимая шарф из рук карела. – Что за женщина расстаралась для тебя?

– Сестра, – честно ответил рунопевец.

– О, Хийси, дух великий, богатырь, зимы Хозяин! – торжественно произнесла Велламо, обратившись к чаще. – Прими наши дары и дозволь посетить твои владения!

В ответ на слова нойты по лесу без единого ветерка пошёл гул и треск – из самой глубины до опушки, словно кто-то огромный продирался напролом сквозь бор навстречу гостям. Вот уже закачались сами собой крайние деревья, из темноты пахнуло жутью – и ель, принявшая дары, подалась в сторону, разбрасывая снежные комья с отяжелевших лап. За ней открылась узкая, едва заметная прогалина, уводящая в чащобу.

– За мной, – бросила Велламо, не оборачиваясь. – И чтобы ни шагу в сторону!

Ну и лес! Не лес – лесище. Все леса и рощи Суоми и Карьялы, Похъи и Лапландии не шли ни в какое сравнение со священной рощей Хийси. То был поистине древний, первобытный лес, ни разу со дня сотворения мира не слышавший стука топоров: быть может, самый старый лес на Севере. Что издалека, что вблизи могучие сосны и разлапистые ели смотрелись частоколом без единого просвета; ветви сосен переплелись вверху чёрной сетью, и снег законопатил её ячеи так, что небо скрылось из виду. Тропа пролегала вдоль русла замёрзшего ручья с невысокими, но крутыми берегами. Рунопевец и нойта шли неторопливо, стараясь не нарушать гнетущую, неживую тишину леса, в которой даже звук собственного дыхания казался глухим рыком голодного медведя.

Антеро украдкой поглядывал по сторонам, но видел только буреломы, заваленные снегом, да уходящие вверх тёмные стволы. Один раз тропа прошла краем обширной поляны странного и страшного вида: на открытом пригорке и ближе к границе деревьев над сугробами поднимались огромные валуны, стоящие на валунах поменьше. У иных подпорки были так малы, что полностью скрывались в тени верхних камней, и те словно висели в воздухе. За целую зиму снегам не удалось скрыть эти неуклюжие постройки.

– Кто соорудил такое? – шёпотом спросил карел.

– Это сейды, – так же шёпотом отвечала Велламо. – Священные камни лопарей. Их сложили в дни сотворения мира те богатыри, что посеяли леса, пропахали русла рек и разбросали скалы! В Лаппи и Похъёле сейдов множество.