Вероника Батхен - Лигр [litres]

В октябре семиклассницы проходили профосмотр. Дело привычное – медицинский департамент округа Эгре славится профилактикой болезней детского возраста. Однако в этом году добавлялся новый специалист. Не врач. Кабинет, где девочек осматривал окружной инквизитор, был последним в списке. Входить туда следовало по одной, плотно притворяя за собой дверь, чтобы ни словечка не просочилось в коридор.

Инквизитор оказался молодым и, наверное, симпатичным. Но смотреть на него Феда не посмела.

– Федора Птах, – прочитал он надпись на медицинской карточке. Кивнул на стул перед собой: – Проходи, Федора Птах, присаживайся.

Ноги не хотели повиноваться, но она кое-как доковыляла, присела. Инквизитор продолжал буравить ее взглядом. «Сейчас спросит про метку…» – Рука сама собой потянулась к пуговичкам на блузке, готовая расстегнуть. Но инквизитор спросил другое:

– Говорят, у тебя красивый голос. Хочешь стать певицей?

– Да… – выдавила Феда.

Инквизитор принялся писать на листе бумаги. Что он пишет, Феда прочесть не могла. Зато классная руководительница, сидевшая рядом с ним, читала, и по лицу ее пошли алые пятна.

– А расскажи, Федора Птах, что там была за история с хулиганами на реке?

«И это знает!» Но теперь уж чего бояться? Ведьма, значит, ведьма. Феда набрала воздух в легкие, как перед прыжком в воду, и начала рассказывать.

Странно, чем дольше она говорила, тем спокойнее становилась. Она так увлеклась, что не заметила – инквизитор уже не пишет, а смотрит на нее удивленно. И когда она замолчала, не сразу задал следующий вопрос:

– Девочка, как ты себя чувствуешь?

Феда пожала плечами:

– Хорошо. Я здорова!

Инквизитор еще помедлил. И вдруг скомкал лист, на котором писал, сунул в карман пиджака. Взглянул на Феду, улыбнулся.

– И молодец, что здорова. Ты свободна.

– Я могу идти? – опешила Феда.

– Да. Постой! – Он быстро оторвал от чистого листа полоску бумаги, написал на нем несколько цифр. – Если с тобой случится нечто необычное или неприятное, позвони по этому номеру!

Феда энергично закивала, уверенная, что так и поступит.

Но ни в седьмом классе, ни в восьмом, ни в девятом, ни даже в десятом с ней ровным счетом ничего не случалось. А затем Федора Птах уехала в окружной город Эгре поступать в консерваторию. Затертый лоскуток с телефонным номером был благополучно забыт в нижнем ящике письменного стола.

Поступить на отделение вокала оказалось на удивление легко. Может из-за того, что Феда не сомневалась в своих способностях? Она больше волновалось за Станку, поступавшую на филфак Эгренского педагогического университета, «держала кулаки» каждый раз, когда та шла на экзамен. Помогло. Сестра прошла по самой кромочке, еле набрав необходимые баллы. Но прошла!

Родители сняли для них комнату на двоих. Крошечная, в мансарде двухэтажного дома, едва помещаются двуспальная кровать, платяной шкаф, письменный стол и два стула. Зато в центре, почти напротив университета и до консерватории недалеко. А в окошко мансарды видна Матица, и так приятно думать, что вода, на которую ты смотришь, завтра будет омывать родной Свяжин и их секретный детский пляж.

Люра обосновалась в Эгре двумя годами раньше – ее отец переехал в столицу округа, когда дочь заканчивала восьмой класс. Теперь она училась в кондитерском техникуме и считала себя взрослой и самостоятельной. Робкая малышка с наивным взглядом васильковых глаз превратилась в бойкую девицу. Люра ярко красилась, курила длинные тонкие сигареты с ментолом и гуляла с парнями. Общаться с подругами детства ей было неинтересно. Что ж, Феда ответила взаимностью. Она и предположить не могла, где и как увидит Люру в последний раз.

Всех подробностей не знал никто. Родители нашли дочь и вынули из петли слишком поздно. Записки девушка не оставила, поговаривали, что причиной всему – несчастная любовь.

На кладбище, проститься с подругой детства, сестры, разумеется, пошли. Октябрь в этом году выдался холодным, хоть и сухим. Ветер шелестел охряно-желтой листвой, обрывал ее с ветвей, швырял на надгробья.

– Смотри, ее бывший. – Станка толкнула сестру в бок, указала на высокого парня в черных брюках и черной рубашке. Густые светло-русые волосы ложились на плечи, юношеские усики смешно топорщились над губой. Он стоял чуть в стороне, не решаясь подойти к гробу. – Антош. Она с ним раньше встречалась.

– А ты откуда знаешь?

Станка не ответила. Странно, но парень ее тоже знал. Когда горка свежей земли скрыла гроб и церемония закончилась, он подошел к сестрам.