Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

— А Зануда стал смелым, — со знакомыми гортанными нотками протянула она на языке Долины. — Это война так на тебя повлияла? Или отсутствие душки Соуша?…

Нитлот придерживал кружку, чтобы Индрис не расплескала питьё. И от души желал, чтобы у пухлого мечника нашлись другие дела, кроме по-собачьи преданных взглядов.

— Я могу сбегать за бульоном сам, если хотите, — пробормотал Вилтор, когда молчание затянулось. — Мне всё равно некуда деваться… В разведку мы с Гоннатом уже сходили.

— И что там, без изменений? — спросил Нитлот, прекрасно зная ответ. Вилтор мотнул головой.

— Без. Лес окружён, и их не убавилось. Новостей от лорда Заэру тоже нет… Лорд Толмэ сильно переживает, — внезапно разоткровенничавшись, он понизил голос. — Рыцари говорят — третью ночь не спит, кричит без всякого повода… Не может решить, что нам делать дальше.

Тонкая бровь Индрис многозначительно дрогнула, но она ничего не сказала — прихлёбывала зелье, не морщась, точно фруктовый сок.

Лорд Толмэ — медлительный, галантный щёголь со сдержанным придворным смехом, лучший лучник Дорелии и талантливый боец на мечах… Даже он не выдержал, что уж говорить о народишке вроде вот этого недоразумения.

— Вот, сходи-ка лучше к лорду Толмэ, — попросил Нитлот. Ему почему-то хотелось самому накормить Индрис на первом шаге восстановления. Честное слово, смешно: курица-наседка… — Скажи, что сегодня я приду к нему в шатёр для разговора. Это очень важно. Сумеешь?

— Само собой, — кивнул Вилтор, в третий раз поднимая полог. Снаружи долетал весенне-хвойный сквозняк, Индрис явно было холодно, так что Нитлота раздражала его нерасторопность. — Может, хоть Вас он послушает, господин волшебник… Он боится.

— Боится? — резко спросила Индрис, как только стих скрип шагов Вилтора по снегу. — Чего?

— Теперь — всего, — ответил Нитлот, забирая у неё кружку. — Всего и всех. Удар Хелт был слишком силён. Многие из тех, кто выжил, потеряли рассудок, — сначала он хотел пощадить её, повременить с признаниями — но заглянул ещё раз в лицо и понял, что не сможет. — Но больше всего он боится действовать без прямых приказов короля и лорда Заэру. А им сейчас не до нас из-за новых проблем…

— Альсунгцы осадили столицу, ведь так? Мы проиграли?

Не «они», а «мы»… Индрис успела сжиться с новой ролью, в отличие от него.

— Не знаю насчёт осады, — тут Нитлот слукавил: осада, конечно же, началась, и он в этом не сомневался. — Но мы проиграли — это точно… Лорд Толмэ тянет время, а тянуть его больше нельзя. У нас нет ни людей, ни еды, ни оружия… Нужно идти дальше.

— Выходить из леса, навстречу их окружению? Это верная смерть, Зануда, — и почти беззвучно, одними губами, Индрис прибавила: — А я не хочу снова в Мир-за-стеклом. Там холодно и скучно, и никому не нужны витражи.

Нитлот вздрогнул и поднялся, грея руки о то место на кружке, где остался след от высохших губ Индрис.

— Тебе не придётся, — пообещал он. — Я хочу предложить лорду Толмэ идти в глубь леса — к Зельдору. Помнишь тот город беззеркальных с бесчисленными лесопилками?… Это единственный выход. Укрепившись там, мы получим хотя бы шанс выжить. А может, собрать ополчение из местных и подтянуться к Энтору, когда это станет необходимым…

Пока он говорил, выражение лица Индрис становилось всё сложнее описать. Она смотрела на него снизу вверх, сложив руки поверх одеяла и покрываясь мурашками от холода — так, как никогда не смотрела раньше.

— Значит, переход через лес с армией?… Ты и правда изменился, Зануда, — несколько секунд Индрис не продолжала, и они глядели друг на друга в тишине — только мелкая птица заверещала где-то рядом с палаткой, вторя всё тому же дятлу. Вела беседу, наверное — или просто приветствовала приближавшуюся весну. — Знаешь, я видела её. Ниамор. Я видела её там.

В лице Индрис что-то надломилось: под родными, мягкими чертами проступило знание вечной тайны — словно туман, затоплявший Долину перед рассветом. У Нитлота сдавило горло. Он отчаянно желал спросить, но знал, что о таком не спрашивают. Нельзя.

И ещё на него вдруг, глупым ударом вдохновения, нашло понимание того, почему Альен отдал семь лет жизни и бессмертную (ну, хотя бы в теории) душу ради бесполезных попыток вернуть Фиенни. Он не знал теперь, как вёл бы себя, если бы Индрис не вернулась.

— Мастера отольют для тебя новое зеркало, как только мы снова будем в Долине, — как можно увереннее сказал он, прислушиваясь к шумам за палаткой: не идёт ли лорд Толмэ, надумав выслушать лопоухого колдуна?… — Кстати…