Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

Было не по-весеннему холодно. Прогнувшись в спине, Синна повернулась набок, чтобы собрать в складках простыни остатки ночного тепла. Простыня из тончайшего льна была бледно-зелёной, в тон убранству комнаты, которую отвели для леди Синны эи Заэру. Она заново привыкла к коврам, туалетному столику, тонкому белью и гобеленам на стенах так быстро, будто никогда не приходилось от всего этого отвыкать.

Это был её мир, и она вернулась. Она нежилась в благах, пользуясь тем, что положено ей по праву рождения. Путешествие в Ти'арг, Кезорре и обратно научило её, среди прочих истин, самой естественной и простой: пользоваться нужно каждым шансом, который предоставляется. Пользоваться деньгами, властью, красотой или талантом — не роскошь, а обязанность. Разве можно, не пользуясь, выжить в мире, где есть маги из Дома Агерлан и служащие Прародителю фанатики, Линтьель и королева Хелт?… Ринцо Алья был благороден, как и его художница-жена. Король Тоальв Ти'аргский, дряхлый калека, был благороден, и его рыцари шли в бой, допуская только чистые средства… Что в итоге стало со всеми ними? Где они — может, боги поведают?

Отец, едва оправившись от своего приступа, приказал поселить её в этих покоях и приставил к ней девушку из королевского штата прислуги. Синна была не единственной леди, нашедшей убежище во дворце на время войны, но у неё одной всегда, как по волшебству, появлялось всё необходимое — вплоть до душистого мыла, засушенных цветов для причёски и румян, о которых другие женщины не смели мечтать. И это в дни, когда все дороги к Энтору перекрыты альсунгскими войсками, когда хлеб и сыр выдаются по весу, а люди в бедных кварталах давно голодают. Стражники, патрулировавшие город днём, как и Когти, которым принадлежали ночи, докладывали лорду Заэру и другим советникам короля, что мастеровые, фермеры и крестьяне из предместий потихоньку начали есть собак и кошек — поскольку другое мясо было им недоступно…

Совесть Синну почему-то не мучила. Возможно, потому, что бесконечно длинные дни пряток от новых Правителей Кезорре и последующего возвращения они с магом Авьелем провели впроголодь. Иногда они вынуждены были обходиться в день одной пшеничной лепёшкой, разломленной надвое. А погрузившись наконец-то в горячую ванну, Синна долго удивлялась тому, как глубоко в её тело въелась грязь…

Юные придворные щёголи и молодые рыцари, наоборот, кипели в праведном гневе. «То ли ещё будет», — вздыхали лорды постарше — те, кто знал, что такое война. Осада тянется не первую неделю, и столица отрезана от всего королевства. Им не остаётся ничего, кроме самоограничения.

«На улице Риандира Второго произошла драка, милорд. Началось всё, кажется, с того, что одна из соседок уличила другую в краже корзинки яиц… Есть жертвы».

«Милорд, жрецы Прародителя опять держат речи на Храмовой площади. Призывают аристократов покаяться и обвиняют их, требуют выдавать больше еды для нищих… Замечены те, кто допускает выкрики в поддержку Хелт, называя её «Белой Королевой, спасительницей простых людей» — однако таких меньшинство, слава Эакану и Шейизу».

«Милорд, утром был пожар в доме верховного судьи. Пламя, к счастью, скоро потушили, но оно успело перекинуться на энторский дом леди Гинто, расположенный по соседству… Объявить это несчастным случаем или происками черни, как Вы считаете?»

Такие доклады Синна выслушивала каждый день, когда помогала отцу в приёмные часы. Потом они заканчивались, и старик, не щадя себя, отправлялся в город — проверить общее положение, а заодно удостовериться, что укрепления в порядке и новых атак на стены не было. После болезни лорд Заэру всё ещё был бледным и исхудал, как потёртая чёрная трость, но жаловаться и сдавать не планировал. Лекарь короля ежевечерне снабжал его порцией снадобий и порошков — не всегда лишь от головной боли… Синна даже не пыталась убеждать отца поменьше трудиться: она прекрасно знала, как это бессмысленно.

В рейды по городу лорд её не брал. Как и другим придворным леди, ей воспрещалось покидать дворец, и в этом (только в этом) отец был с нею по-прежнему суров.

При дворе она теперь считалась крайне интересной — девой-героиней, которая пережила множество приключений и опасностей. Лорды и рыцари осыпали её комплиментами, дамы недобро косились, девочки-подростки вздыхали с завистью. Из менестрелей, искусством которых король любил наслаждаться в мирные времена, двое или трое, казалось, готовы были продать себя в рабство на Минши — лишь бы услышать полную историю Синны эи Заэру и переложить её в песни. Пожалуй, это стало бы для них самым надёжным способом прославиться — за неимением новых героических сюжетов о победах, одержанных воинами Дорелии… Но Синна их сторонилась. Во-первых, ей не хотелось ни с кем откровенничать о том, что она пережила. Кезорре напоминало ей теперь совсем не о лаврах, музыке и сладком вине, а Ти'арг — не о Старых горах, уютных городках и Академии. Ни там, ни там она не нашла ничего, кроме крови, лжи и предательства.