Марина Ли - Тринадцатая девушка Короля [ПМ]

– Меня помилуют. Я напрямую обращусь к Королю. Расскажу ему о своих разработках,и алтари восстановят. Я открою прямую дорогу в Ильму, и никто, никто не сможет мне…

– А я могу сломать тебе шею даже без прямого приказа хозяина, – ласково перебил его Ρой, а я не стал вмешиваться. - Тебе приходилось слышать звук ломающихся шейных позвонков? Нет? Я почему-то так и подумал. Он еле-еле слышный, но совершенно оглушающий… И если сейчас моему хозяину вдруг приспичит отойти по нужде, я не постесняюсь воспользоваться ситуацией.

Или-са рассмеялся.

– Сеpьёзно? Смерть? Мы с нею старые друзья, уж можешь мне верить. Я рос среди уличных мальчишек, раб! И горб у меня от рождения. Думаешь, когда впервые я задумался о том, что устал от жизни? Правильно, примерно тогда же, когда и о том, что стоит немного потерпеть, если хочешь насладиться болью обидчика, – он глянул на меня насмешливо и спросил:

– Что бы ты отдал, господин ворнет, за право содрать кожу живьём с того, кто лишил тебя самого дорогого?

– Не замечал за собой садистских замашек, – отмахнулся я.

– Просто пока тебе не приходилось терять что-то по-настоящему ценного. Понимаешь, о чём я? Очевидно, что нет.

Или-са рассмеялся,и его смех плавно вылился в приступ удушливого кашля. Старик сорвал флягу со своей шеи, но она оказалась пуста,и я протянул ему свою, предупредив:

– Не надейтесь, без яда. Вашим напитком Ρой украсил снег на заднем дворе городского инна, заменив его обычным ягодным морсом.

– Хозяин, – герлари посмотрел на меня с укоризной. – Будьте осторожнее в своих утверждениях, потому что некоторым людям вполне хватает того яда, который вырабатывает их собственный организм.

Горбун оскалился и вытер рот тыльной стороной ладони, а я вновь содрогнулся, на этот раз не из-за злобности его взгляда, а из-за дурного предчувствия.

До города мы дошли без остановок, но уже на окраине я почувствовал неладное. А запах гари, появившийся в воздухе двумя минутами позже,и вовсе заставил сорваться на бег.

Приходилось ли мне терять что-то по-настоящему ценное? Нет. Но от одной мысли, что это может случиться прямо сейчас, перед глазами всё расплылось, а в груди заболело. Мучительно. Оглушающе.

Смеялся Или-са.

– У тебя ведь нет запасного герлари, Кэйнаро? – хохотал он. - Того, которого бы ты оставил охранять свою молодую жену. Нет?

О чём-то просил Рой. Я не слышал, не понимал ничего, лишь смотрел на столб пламени, в который превратился особняк мэтра Ди-на и, кажется, кричал. А ещё в тот момент я осознал одну простую истину: плевать я хотел на право содрать кожу живьём с того, кто это всё устроил, а вот за возможность повернуть время вспять отдал бы всё на свете.

Дальнейшие несколько часов моей жизни превратились в самый жуткий кошмар, который только может создать воображение человека, а учитывая, что человек этот потомственный некромант…

В горячечном бреду мне мерещилоcь, что небеса разверзлись, земля вздыбилась, а океан отступил за линию горизонта. Чудилось, что мертвое поменялось местами с живым, и по улицам Красных Γор маршируют мертвецы разного срока давности. Кто-то плакал, кто-то орал так, будто его режут, кто-то вещал грозным голосом:

– Кто из вас, смертные, востребовал Судный День?

В общем, хороший бред получился, забористый, но я согласен был и на него, лишь бы никогда не вoзвращаться в ту реальность, где есть пылающий дом мэтра Ди-на.

– Да что же вы делаете с собой, хозяин! – сокрушался Рой,и тут же плакал голосом моей матери:

– Кэйнаро, мальчик мой…

– Ворнет Рити-на, отставить вакханалию и привести город в порядок,или вы у меня до второго явления Глубинных в отпуск без довольствия уйдёте! – гневным, но испуганным басом приказывал бригадир Нуа-на.

– Кэй, - шепнула Эстэри,и я распахнул глаза.

– Эр?

– Я здесь, - послышался всхлип, скрип кресла. Я повернул голову на звук, но ничего не увидел. – Я здесь, Кэй, ты только не волнуйся.

– Я ничего не вижу, – пожаловался я. – Что происходит? Иди ко мне.

– Целитель говорит, что это откат из-за повторного магического истощения, на которое наложилось мощное проклятие… Но всё самое страшное уже позади, и зрение вернётся через пару дней… Кэй!

Прохладные ладони дотронулись до моих щёк. Кончиками пальцев я погладил тонкие запястья, прикоснулся к волосам, от которых пахло весенними травами и солнцем, а затем судорожно, чувствуя себя потерявшимся в пустыне ребёнком, прижался к хрупкой фигурке своей жены. Кажется она шептала что-то о каком-то проклятии, о болезни, о маг-истощении. Наплевать! Она жива. Она рядом.