Вера Окишева - Кащей и Иван [СИ]

— Он же волк! — выкрикнула Василиса. — Что ты знаешь о волках?

— Ничего, — отозвался Иван, пожимая плечами.

Жалко ему стало невестку. Видно было, как сердце в груди у нее томится.

— Вот! А я знаю, что как гон, так бегает по лесу, ищет себе…

— Да не бегаю я по лесу! Сижу под твоими окнами и вою, — остановил Василису Серый Волк.

Девушка развернулась и ревниво высказалась:

— А чего тогда слухи пошли, что ты за девицей в соседнем лесу приударил, той, которая в красном плаще ходит?

— Василиса, да ребенок она. Просто в лесу заплутала, а я помог, вывел к деревне.

— Да, а что Василису Прекрасную на себе возил и в нее превращался!

— Так, это надолго, пошли, в саду позавтракаем, — позвал Бессмертный Ивана.

А юноша изумленно слушал, как отчитывала Василиса Волка, а тот всегда находил оправдания, прикрываясь велением Кощея.

— Ревнивая и глупая, — грустно вздохнул Бессмертный. — Тяжело придется Волку.

— Так он никуда не уйдет?

— Да куда ему идти-то, коли сердце здесь оставит? Смысл?

— Нет смысла. Ой, Кощей, мне яйцо твое вернули.

Бессмертный усмехнулся, обнимая Ивана за плечи, склонился к нему и тихо прошептал:

— Совсем замучил людей, уже даже яйцо тебе вернули, чтобы ты меня убил.

Иван вывернулся и гневно воззрился на Кощея:

— Я не буду…

Кощей кивнул ему, не давая закончить гневную тираду.

— Я знаю, Иван, и уже не прошу об этом. Я счастлив, а когда счастлив, о смерти и не помышляю.

Сидя под большим деревом, на ветвях которого сидела жар-птица, они чинно пили чай после плотного и сытного завтрака. Иван подкармливал птицу. Она клевала хлебные крошки с ладони юноши, чем очень радовала его. Он был горд тем, что птица доверилась ему и не обижалась за хвост.

— Вот отрастут перья, и сможешь встать на крыло, — ласково ворковал Иванушка с птицей, а Кощей, чуть сощурив глаза, за ними наблюдал.

— Что толку от крыльев, коли летать не дают, — тут же отозвалась жар-птица человеческим голосом.

Иван опешил вначале, а потом заулыбался, переглядываясь с Кощеем. Тот потешался над восторгом Ивана, качая головой от наивности юноши.

— Ты не серчай, голубушка, как только оклемаешься, так и выпустит тебя Кощей, — заверил ее Иван, рассматривая райскую птицу. Она горела вся огнем, даже клюв и тот был золотым.

— Не отпустит, — жалобно пропела птица.

— Отпустит, не думай плохого, — тихо прошептал Иван и погладил ее по голове пальцем.

— Добрый ты, Иван, — завела надоедливую песню жар-птица.

— Да, знаю, мне все это говорят в последнее время слишком часто, — буркнул Иван, да стряхнул крошки с ладони.

Устал он от снисходительных ноток, от сочувствия в глазах, словно прокаженный какой. Сел Иван за стол, да больше и не слушал птицу, которая запела грустную песню о том, как плохо ей в неволе.

Кощей понаблюдал за Иваном и тихо произнес:

— Не слушай ее, птица она. Всё по птичьим меркам меряет. Небо, так всё. Ветер, так в крыльях. А перья дергают, так всё лучшее людям. А то, что без хвоста ни одна птица не летает, в голове у нее не укладывается. Виноват я у нее постоянно. Сколько раз повторял ей, что головой думать надо. Всё без толку, только и твердит: свободу, я должна нести людям счастье и свет. Бьюсь с ней, бьюсь. Из лап таких, как халиф, вытаскиваю, а всё крайний.

— Пойдем отсюда, надоело ее слушать, — попросил Иван, у которого на душе кошки заскреблись.

Ведь прав был Кощей, беречь надо такое глупое счастье.

— Подожди, к нам гость идет дорогой, — остановил его Кощей и, жестко улыбаясь, воззрился куда-то за деревья. Туда уходила тропинка, и Ивану не было видно, кого дожидается Бессмертный. Чай давно остыл, птица затихла, а гость не спешил появиться. И когда Иван уже хотел второй раз встать из-за стола, юноша, наконец, увидел гостя. Вдоль по тропинке неспешным шагом шел очень статный великан в синих одеяниях, весь в тине и водорослях, которые даже в длинных густых седых усах застряли. Зеленоватая кожа подсказал Иванушке, кто ему яйцо отдал.

— Ну здравствуй, Кощей Бессмертный, что же ты так в гости зовешь, что нет сил отказаться? — пробасил гость.

— Так вопросы появились, как не позвать, Водяной, царь морской, — в тон ему насмешливо ответил Кощей и встал с места.

Обнялись они с великаном, и враз тот стал такого же росту, как и Бессмертный.

— Садись, чай испей с нами, — пригласил гостя Кощей.

Водяной покивал, напряженно глядя на Ивана. Сел за стол, и появилась перед ним чашка с позолоченным блюдцем.