Екатерина Коновалова - Сколько стоит корона

Эйрих едва заметно кивнул — можно было не беспокоиться, что через год появится другой юноша, называющий себя Риверсом и претендующий на корону.

— Ты поступил правильно, дорогой брат, — сказал он вслух, а Дойл спросил:

— Что произошло в мое отсутствие?

— Твои соглядатаи вынули из меня всю душу, — улыбнулся Эйрих. — Теперь, когда ты вернулся, я ни минутой дольше не желаю видеть физиономию нашего святейшего отца.

— Он берег твой покой как верный пес, — ответил Дойл.

— А теперь забери его обратно на псарню — и подальше от меня. Его люди не оставляли меня одного даже в спальне. Хочу приласкать жену — и чувствую, что кто-то на меня смотрит. Даже рыцари были бы лучше — их хотя бы видно по доспехам.

Дойл рассмеялся и хлопнул себя по колену:

— Отличная работа. Я велю им стоять спиной к постели, когда они сторожат твой сон.

— Лучше убери их подальше, — хмыкнул Эйрих, — а то королева начнет сомневаться в моей мужественности.

— Твоя мужественность, дорогой брат, уже давно неоспоримый факт для все страны, — ответил Дойл, — так что одна королева не подпортит твоей репутации.

— Что же ты за ядовитая гадюка, дорогой брат? — спросил король в тон ему, но ответа не дождался и уточнил: — Так могу я теперь спать без охраны?

Дойл вздохнул и честно сказал:

— Нет.

Взгляд короля из насмешливого разом сделался суровым.

— Есть то, чего я не знаю?

— Есть то, чего пока не знаю я, — отозвался Дойл. — Смутные намеки, шорохи, подозрения и слухи. Отец Рикон в мое отсутствие должен был узнать больше. Но в столице не так спокойно и безопасно, как мне бы хотелось.

Эйрих облизнул сухие губы.

— Еще один заговор?

— Возможно. И пока я не узнаю точно, я бы хотел, чтобы ты был под надежной охраной.

— Кого ты опасаешься?

Дойл молчал почти минуту, прежде чем ответить:

— Всех.

Заговор — любой заговор — это спрут. Он тянет свои щупальца, обвивает ими сначала тонкие стебельки, а потом мощные стволы, на которых держится власть, расшатывает их, травит ядом до тех пор, пока они не рассыпаются в труху. Уничтожать щупальца бессмысленно — нужно найти чувствительное брюшко и проткнуть его насквозь. Если же в деле замешаны ведьмы — нужно быть осторожным вдвойне.

— Всех, Эйрих, — повторил он, — и буду опасаться, пока не пойму, что здесь затевается.

Король ничего не ответил, и Дойл, оставив доспехи лежать тяжелой грудой, прихватил меч и поковылял к себе в покои. Впрочем, на отдых и не рассчитывал — как он и предполагал, возле дверей уже стоял, завернувшись в серый балахон, Рик.

— Поздравляю вас с победой, милорд, — по своему обыкновению почти беззвучно, но как-то очень весомо сказал он. Дойл кивнул и пригласил входить.

В спальне было нетоплено и холодно до стука зубов, но Дойл не обратил на это внимания или, точнее, сделал вид, что не обратил: в глубине души ему захотелось немедленно вызвать идиота-управляющего и лично всыпать ему плетей. Ледяная выстуженная комната обещала ему тяжелую ночь, плечо опять сведет проклятой болью, ногу начнет выворачивать и корежить, как в тисках. Однако его лицо осталось совершенно спокойным.

— Я не стал бы беспокоить вас, милорд, едва вы вернулись из тяжелого похода, — продолжил Рикон, быстрым взглядом, едва заметным под тяжелым капюшоном, обводя комнату и задерживаясь на пустом камине.

— К делу, отец Рикон, я верю, что ты не потревожил бы меня из-за пустяков. Говори.

— Милорд крайне прозорливы, — Рик так и не снял капюшона, — вчера мои люди схватили человека. Который знает больше, чем говорит.

Дойл мгновенно забыл о холодной комнате, пальцы быстро сжались в кулак.

— Его поймали с запиской. Текст не важен, но адресат…

Дойл протянул руку, и на ладонь лег помятый сложенный вчетверо квадратик дорогой желтой бумаги. Прежде чем развернуть его, Дойл принюхался: сладкий шалфей, острый мускус и терпкий запах пота. Письмо написала женщина, а посыльный нес на груди.

В записке было всего несколько слов: «У нас все равно нет выбора, дорогая. Да будет так».

— Кому он должен был доставить письмо?

— Этого он пока не сказал. Но этот лист ему дала женщина без лица, превратившаяся потом в птицу и улетевшая в ночь.

— Вниз, — и Дойл первым направился в подземелья.

Человека нужно было допросить — тщательно. Порядочные женщины не улетают птицами и не прячут лиц, значит, ведьма и правда рядом — и, очевидно, не одна. Пока Рик тихо рассказывал о том, где взяли человека с письмом, Дойл в недрах собственного ума искал ответ на неразрешимый вопрос: как? Как одолеть ведьм? И что им нужно. Мотив не менее важен, чем способ обезвреживания.