Александр Ледащёв - Редхард по прозвищу Враг-с-улыбкой [СИ]

Дикий рев Врага-с-улыбкой сотряс перелесок. Как был, безоружный, кинулся он наперерез кошмару Черной Пади, перекрывая ему дорогу. Он не знал, что хочет сделать. Шайтар замер на миг и мига этого хватило, чтобы Редхард пальцем вышиб тому один глаз. Все, теперь шайтар не угомонится, пока не убьет обидчика. Гниющее тело шайтара встало на дыбы, лапы с огромными когтями упали на плечи Редхарда, но тот устоял, схватив тварь за горло, чувствуя, как лопаются под его ладонями гнойники, покрывавшие тело мерзкого существа, как потоками бежит по рукам разлагающаяся сукровица, как течет слюна из жуткой, оскаленной пасти, в которой легко поместилась бы голова Врага-с-улыбкой.

— Беги! — взвыл Редхард и по плечо засунул руку в одуряюще вонючую пасть шайтару, мертвой хваткой вцепившись тому в глотку и понимая, что если он не успеет вырвать горло этого чудовища, в следующий миг тот просто отхватит ему руку. Да и пускай, может, шайтар довольствуется им одним.

Дикий женский голос, который показался Редхарду когда-то, давным-давно, ему знакомым, провыл несколько непонятных Врагу слов, и следующего мига для шайтара уже не наступило — огненный шар, размером со средний арбуз, врезался тому прямо под левую лопатку, шипя, прошел все тело насквозь и, вылетев наружу, оставив за собой в теле зверя настоящий туннель, пролетел еще пару шагов и погас, словно не был. Лишь диким жаром полыхнуло Редхарду в лицо, и шайтар упал на брюхо.

Редхард спешно вытащил руку из мерзостной ямы с чудовищными желто-зелеными клыками, и обернулся. Совершенно обнаженная, лишь в ручьях своих смоляных волос, высоко вскинув руки, стояла Ребба. Лицо ее, такое нежное, такое милое все эти дни, оскалилось в бешеной, злой, коварной ухмылке, глаза сияли, словно маленькие луны. Миг — и она опустила руки, вновь стала Реббой, а не ведьмой из Дома Ведьм Веселого Леса, и бросилась к Редхарду.

— Он тебя не укусил? — в вопросе этом, идущим прямо от сердца, была такая наивность, что Редхард расхохотался до слез. Шайтар не собака, что просто укусить. Вернее было бы спросить — ты цел, но Ребба спросила как мать, прогнавшая лаявшую собаку, спрашивает свое дитя.

— Нет, Ребба, он меня не укусил, — Редхард оборвал смех. Кажется, теперь все стало на свои места. Сегодня он спас ее. — Дай мне мыло, пожалуйста, я хочу отмыться от этой мрази. — Редхард взял мыло и зашагал к ручью. Потом они быстро собрались и перебрались на новое место, завтракать вблизи отвратительной туши желания не было никакого.

— Ты мог погибнуть, кинувшись на него, почему ты просто не разбудил меня? — укоряла его Ребба.

— Ты не сразу просыпаешься, мелочь. Я просто впустую потратил бы время на крик, и он убил бы тебя.

— Лучше тебя?! — совсем рассвирепела Ребба.

— Намного лучше, — спокойно отвечал Редхард. Он говорил правду, и он был прав.

К обеду они въехали в большой город, второй по величине в мире Черной Пади. Люди шушукались вслед странной паре, узнавая Редхарда и не узнавая, само собой, Реббу. Но никто не осмелился ни подойти к ним, ни, тем более, задать вопрос.

Редхард остановился в лучшей гостинице города, где с ним и его спутницей обращались, как со странствующим великим герцогом и его супругой, они пообедали, а дальше Редхард велел Реббе подняться в снятый им лучший номер и, присовокупив, что у него в городе небольшое дело, не вдаваясь в его подробности, уехал. Ребба послушно поднялась наверх, прилегла на роскошную постель и, неожиданно для себя, крепко заснула.

Редхард не раз уже бывал в этом городе, поэтому расспрашивать дорогу у горожан или стражи не стал, попетлял немного по мощеным улицам, звон копыт по которой неприятно напомнил ему городок Торе, въехал в центральную часть города и вскоре исчез в улицах Квартала Знаний.

Там он довольно быстро нашел нужный ему дом, а вернее, небольшой дворец, спешился и деликатно постучал в огромную дубовую дверь. Отворил ему ливрейный лакей, к счастью, не гролл (последнее время Редхард недолюбливал гроллов) и осведомился, чего угодно достопочтенному господину.

— Передай своему хозяину, Рилю Травинке, королевскому травнику, что его хочет видеть Редхард по прозвищу «Враг-с-улыбкой», известный ранее, как «Враг нежити», — спокойно отвечал Враг. Если нужно, я подожду ответа на улице, но учти, дружок, что я спешу.

— Мой господин никогда в жизни не простил бы мне, оставь я на улице столь важную и известную персону, как Редхарда, — степенно возразил слуга и шагнул с поклоном в сторону, давая Редхарду войти. Редхард вошел, и слуга стал подниматься по лестнице, скрылся в коридорах.