Павел Блинников - Мертвый бог Эрв. Дилогия [СИ]

— Не надо мне этих подробностей, — усмехнулась Маша. Спокойствие вернулось к ней так же быстро, как она поддалась истерики. Ну, подумаешь, просверлили башку, а потом залепили какахой какого-то монстра? Она же осталась жива! Иначе бы ее тут, собственно, не было.

— Его слезы, говорят, возвращают к жизни… — сказал Эрв. А потом его ладонь легла на подбородок, а взгляд ушел куда-то вверх. — Это может быть решением для тебя, Серый…

А волчата с предводителем, видимо, закончили. Серый Волк ушел в кабину и завел мотор, волчата принялись очень осторожно одевать девушку. Маша сморщилась, когда один, натягивая лифчик, не удержался и облизал ей сосок. Взгляд парней был так полон похоти, если бы девушка не требовалась для какой-то мистической операции, ясно, что они бы с ней сделали. И не единожды.

Машина тронулась, больше ничего интересного не происходило, но Эрв не торопился ускорять время.

— Ты помнишь, когда ты познакомилась с Вадимом?? — спросил он неожиданно.

— Да, — ответила Маша, морща лоб. — Мы познакомились в кафе. Неподалеку от универа есть дешевая кафешка, там многие студенты трутся. Так получилось, было часа четыре, там никого уже толком не было, мы оказались одни. Уборщицы убирали столики, только два были свободны. Мы сели рядом. Я помню, что взяла какой-то салат и чебурек — на большее денег не хватило. А он взял так много, что я ему позавидовала…

— Знаешь, Маша, я тут немного забежал вперед без тебя, — перебил Эрв. — Поэтому приготовься. Тебя ждет еще один шок. Твое первое свидание с Вадимом было совсем не такое.

И тут Эрв слегка ускорился. Машина приехала в какую-то закрытую больницу. Машу на кресле-каталке везет по коридору лично Серый Волк, волчата пропали. Ее переодели в больничную одежду. Мужчина насвистывает веселую мелодию, прядь волос упала на машино лицо, он бережно убрал. Потом, на ходу, повернул голову и удостоверился, шрам зажил окончательно. Его тут определенно знали, все врачи и медсестры улыбались и приветливо кланялись. Больница очень хорошая, всё чистенько и современно, всюду белый цвет. Только у Маши от всего этого мурашки бежали по спине. Эрв шел рядом очень сосредоточенный. Волк добрался до конца коридора, тут двойная дверь, которую он распахнул каталкой. Они оказались в большом помещении, пол, потолок, стены — ослепительно белый мрамор. С противоположной стороны такая же двойная дверь. Она распахнулась, и еще один мужчина вошел в зал, толкая перед собой кресло-каталку. Мужчина одет очень элегантно в узкий классический костюм оранжевого цвета, на крупной, неестественно круглой голове небольшая шляпа с петушиным пером, такое же маленькое перышко застыло в янтаре кулона, болтавшегося на его шее.

— Тюрин, — сказал Серый Волк.

— Волк, — поклонился Тюрин. — Всё в порядке?

— Да, он готов.

Маша слабо слушала их приветствия. Взгляд застопорился на фигуре в кресле. Там сидит Вадим Туманов. Девушка бросилась к креслу и проверила висок. Маленький, едва заметный шрам. Как у нее.

Их подвезли прямо друг к другу. В зал вошли две медсестры с подносами и едой. Они аккуратно прикрепили подносы к ручкам каталок. На подносе Маши стояла тарелка капустного салата и чебурек в вощеной бумаге. На столике у Вадика еды побольше. И там, и там шприцы с красной жидкостью. Сестры взяли их и встали каждая у своего пациента.

— Подождем, — сказал Серый Волк. — Он вот-вот будет.

И «Он» не заставил себя ждать. Вдруг стены вокруг поплыли, фигуры мужчин тоже, последними Маша различила, как сестры синхронно вкалывают ей и Вадику шприцы в шею.

Они попали в те самые воспоминания, о которых она рассказала Эрву. Дешевый кафетерий, она уплетает только что прожаренный чебурек. За соседний стол садится Вадим, чей поднос ломится от жрачки, одних чебуреков у него аж три.

— Привет! — поздоровался Вадим, присаживаясь. — А я тебя знаю — ты с соседнего курса.

— Да, — сказала Маша скромно. Ей и помнилось, парень вправду ее смутил. Во-первых, настоящий красавчик. Блондин с голубыми глазами. Широкоплечий, одет пусть и не богато, но по всем модным веяниям, улыбка открытая, зубы ровные, как частокол. Лицо приветливое, совсем не прыщавое, как у большинство сокурсников.

— Слушай, я тут набрал с голодухи — ничего еще не ел сегодня, — сказал он смущенно. — Хочешь чебурек?

Да, этим он тоже ее покорил тогда. Никто еще не дарил ей еду, а есть она тогда очень хотела. Ее вечная диета была вынужденная, потому что денег вечно не хватало, а отец помогал ей слабо. Она и не особо брала — всегда была гордая, как гора.