Мэри Пирсон: Морриган

Все двинулись к лошадям… наши, Харрик и четверо его спутников. Я никак не мог их остановить. Пришлось поехать.

— Я с вами, — сказал я, уже пытаясь придумать, как сбить их со следа.

Если не получится, если они найдут лагерь, по крайней мере встану между Стефаном и Морриган.

Казалось, мы с Джафиром знакомы целую жизнь. То, что «до», не существовало… или, во всяком случае, не имело значения. Мои дни измерялись не часами, а цветными крапинками в его глазах, солнцем на переплетённых руках обоих, плечами, соприкоснувшимися во время чтения. Теперь Джафир улыбался часто, хмурый, тощий мальчишка из моего прошлого превратился в туманное воспоминание. Его улыбка…

У меня защемило сердце.

Нас связывали долговременные прочные узы — такое не отметают в один день… или сгоряча. Он пообещал больше никогда не ходить со своим кланом в набеги. А ещё — три дня. Через три дня мы должны были увидеться вновь. Начать всё с нуля и выбрать более безопасное место для встреч.

На несколько часов его слова успокоили меня безо всякой на то причины. Речь шла о будущем. «Три дня». Джафир верил, что всё образуется. Гроза пройдёт стороной. Его слова успокоили моё сердце, и то забилось ровнее. Думая, что поднимать тревогу в лагере и пугать соплеменников ни к чему, я привычно занялась вечерними обязанностями. Пета и Онни заметили, что я вернулась с пустыми руками, а я всегда приносила хоть что-то, пусть даже такую малость как семена и пучок трав. Но они ничего не сказали Аме, которая на пару с Винсентом фаршировала вепря. Может, подумали, что мне нездоровится. Я пару раз потирала лоб, и они обменялись понимающим кивком. Я старалась, чтобы все мои слова и поступки выглядели непринуждённо.

Сумерки сменились ночью, и мы, спасаясь от летней жары, подняли шкуры и тростник, чтобы впустить в длинный общинный дом ветер. Я добавила веток в костёр, на котором жарился вепрь, и вдруг со всей отчётливостью поняла: через три дня мы с Джафиром не встретимся у расщелины. Мы не встретимся там никогда.

В горе.

В страхе.

В нужде.

Вот когда Знание обретает крылья.

Ама уже пыталась объяснить мне это множеством способов. «У немногих уцелевших не осталось ничего, поэтому им пришлось вернуться на путь Знания. Вот как они выжили».

Но Знание, что пробудилось во мне, вовсе не ощущалось крыльями.

Наоборот, было тёмным и гнетущим, росло и росло, отчего сердце сжималось, будто от всё более близких грозных шагов. Три дня придут и уйдут, но Джафира на условленном месте не окажется.

Прислонившись к столбу, я вглядывалась в темноту между деревьев, где сверчки стрекотали свои ночные трели, не ведая о том, что тяготит моё сердце. Близнецы плясали у огня, радостно предвкушая, как будут есть вепря. За свои восемь лет они ещё никогда не пробовали мясо дикого кабана, а в воздухе висел его сильный, аппетитный аромат. Кэрис убила вепря дубинкой, когда собирала грибы под тополем. Нечасто нам выпадали такие лакомства.

Мы с едой вышли наружу и на плетёных ковриках расселись вокруг костра. Подкрепившись, я сразу почувствовала себя лучше. Недра принялась насвистывать мелодию, что добавляло праздничности атмосфере.

«Может, всё это время меня угнетал голод?» — подумала я, на миг воспрянув духом.

Но, встав и всмотревшись вдаль, насколько позволял свет костра, снова ощутила тяжесть на сердце. Воздуха не хватало.

Глупости! Мы столько жили в мире. И вдруг сзади подошла Ама:

— Что ты чувствуешь? — с тревогой спросила она, положив руку мне на плечо. — Давайте затушим костёр. И уведите детей с остальными внутрь.

Но было уже слишком поздно.

Долину наполнил грохот копыт, казалось, шедший со всех сторон. Вначале мы пришли в замешательство — близнецы закричали, все оглядывались, пытаясь понять, в чём дело. И вдруг нас окружили стервятники на лошадях, не давая никому убежать. Племя замерло, а хищники подбиралась всё ближе. Мы замолкли, если не считать хныкавшую Шанталь: со смерти Рианны прошло два года, но та всё ещё была жива в нашей памяти.

Их вождь, Харрик, махнул всадникам в тенях, и те на лошадях ворвались в общинный дом, круша на своём пути стены. Спешившись, стали растаскивать мешки зерна и сушёных бобов, которые мы запасли на зиму, рылись в других запасах, срывали шкуры со стен, набивали сумки тканями и одеждой, брали всё что хотели и разбрасывали остальное.

Ещё один стервятник по имени Фергюс приказал другой группе всадников обшарить темноту с факелами — нет ли там загонов с домашней живностью. Вскоре мы услышали кудахтанье наших куриц. Их стервятники тоже затолкали в мешки.