Ольга Быкова - Драконьи тропы [СИ]

Канингем пошел медленнее и наконец заговорил.

— Они были красивой, счастливой парой, любили друг друга и свою маленькую дочь. Они любили людей и любили горы и многое умели, — он вздохнул. — Когда началась степная лихорадка, от нее никому, почти никому, спасения не было. Мало кто выживал, от больших деревень оставалось по десятку человек, заболевшие дети умирали все. Знахари, травники, маги оказались бессильны против этой напасти. Казалось, ничто не может помочь. И тогда Йорн и Анна решили добыть загинец-камень. Камень этот — могучая вещь колоссальной убойной силы и при этом чрезвычайно избирательного действия. Если его настроить на кого-нибудь или на что-нибудь и суметь активировать, это что-нибудь или кто-нибудь неизбежно гибнет, истребляется, даже если находится от загинца верст за пятьсот. При этом все остальное остается в целости и сохранности. Целью истребления может быть все что угодно: люди, звери, растения, какая угодно нечисть и даже болезнь. Водятся загинец-камни в одном-единственном месте, и место это — в Драконовых горах, к югу от Кареглазой, верст сто по прямой, хотя прямых путей в тех местах не бывает… Есть там пустошь — не пустошь, поляна — не поляна: вокруг горы, посередине — круглая ложбина, в центре ее — бугор. Там, в этом месте, расположен мощный источник разрушительной энергии. Если с Диануром посмотреть или просто так настроиться, кто умеет, то видно: будто столбы стоят темно-синие, яркие, четко очерченные. Днем там просто холм, заваленный камнями, ходи кто хочешь, бери любой камень — никто не помешает. Только и камень будет обычный булыжник, ничего особенного. Загинец можно взять только ночью, часов с двух после полуночи. А ночью во всей ложбине все приходит в движение, и неподвижен только холм, который, оказывается, окружен зыбучим болотом, из которого лезут всякие жуткие твари. Сами они не могут завладеть ни одним из загинец-камней: к этим камням не может прикоснуться существо, одержимое разрушением. Чтобы взять его и не погибнуть, нужна живая душа, в которой темные страсти не занимают много места. А эти твари злобятся и, хоть сами не могут получить желанную добычу, но и живым никого не выпускают. Длится страшное время, когда они в силе, недолго, с двух после полуночи до рассвета, но продержаться эти часы — нелегкая задача…

Йорн и Анна… Они знали, на что идут, что почти наверное не вернутся, но и ждать, пока мор выкосит пол-Изнорья, тоже не захотели. И они решили рискнуть. Отправились они туда не одни. Йорн взял с собой двух горнтхеймов. Если помните, я рассказывал, что здесь вовсе не все драконы произведены на свет самими горами в ответ на сильные душевные переживания. Есть и такие, которые являются в мир вполне обычным для всех живых существ способом. Так вот, горнтхеймы — живородящие драконы. Среди прочих они отличаются чрезвычайной агрессивностью. Нельзя при этом сказать, что они очень злы, они скорее необычайно драчливы. Очень любят любые драки, сражения, битвы. Впрочем, любят — не то слово, они по-другому просто не могут существовать, им скучно. В боях они неподражаемы и биться могут с любой нечистью. Йорн с Анной сами тоже не были легкой добычей, оба владели всеми средствами боевой магии. Только силы были уж очень неравны. Уже почти перед самым рассветом погиб один из горнтхеймов, — Канингем замолчал на несколько секунд, — и погиб Йорн. Анна не дала твари утащить его в зыбун и, сражаясь за мужа, сама была серьезно ранена. В это время подоспела Мирина еще с двумя драконами, один из которых был ваш знакомый, Писатель. А вскоре после этого наступил рассвет, — Канингем говорил медленно, тяжело подбирая слова и стараясь не смотреть на Наиру, — и они смогли, наконец, покинуть жуткое место.

Канингем остановился, перевел дух и осмотрелся по сторонам. Прямо над их головами чиркнула по воздуху ласточка. Мягко шелестели узкие ивовые листья. Подставляя солнцу бока, красовалась возвышающаяся надо всем Кареглазая.

— Анна, может быть, и выжила бы, если бы не большое горе. Я видел ее тогда. Она даже не плакала, а будто сохла и сохла изнутри. От ее тоски по мужу и появилась в то время Сурнель… Ни Мирина, ни Хорстен ничего не могли поделать с ее раной, и через две недели она умерла, не покидая пределов Драконовых гор. От степной лихорадки в Изнорье к этому времени не осталось уже и следа — камень помог…

Канингем взглянул, наконец, на Наиру.

— Похоронили их около Ведунцов, ты знаешь где. А на том месте, где умирала Анна, живет сейчас Сурнель.