Ольга Быкова - Драконьи тропы [СИ]

— Мука, — Лиска насыпала горку на глазок, — масло, — выложила большой кусок, нарезав ломтиками, на муку, — и тяжелый прямой нож.

— Держи, — Кордис соизволила снять со стены рядом и подать Лиске увесистый тесак.

— Еще щепотка соли, все мелко порубить, — Лиска застучала ножом по доске, — и добавить холодной воды.

— Скажи на милость! — удивлялась гостья, — я еще никогда такого не пекла.

Пока пирог томился в печи, Кордис вместе с девушками успела обойти сад около дома (три яблони и слива под окнами), набрать фруктов (т. е. она показывала девушкам, какие рвать), заглянуть в баню (все ли на месте), проведать скотину (четырех кур с петухом и козу, привязанную рядом с огородом) и, спустившись в погреба, разыскать и вытащить на свет божий какую-то пыльную бутыль. Она собственноручно (!) отерла с нее пыль, откупорила, попробовала, довольно поморщилась и, пристроив пробку на место, поставила бутыль на большой поднос, который загодя выволокла из кладовой. Там же девушки разместили только что вытащенный из печи румяный, с хрустящими корочками пирог.

Вскоре они уже сидели около камина за столом, на котором кроме пирога стояли еще и бокалы с вином прошлогоднего урожая (приготовленным, естественно, самой Кордис). Канингем первым попробовал кулинарное чудо и восхищенно прищелкнул языком.

— Изумительно, отлично, чудесный пирог!

— А я всегда хорошо пироги пеку, — довольно улыбнулась Кордис и милостиво добавила: — Мне еще и девушки помогали. Хорошие девушки, и правда. Надо будет с ними позаниматься. Жалко будет, если пропадут.

Вино оказалось настойкой на рябине с яблоками. У нее был необычный рыжий цвет и теплый мягкий вкус, одновременно и сладковатый, и с горчинкой. Кордис оживленно разговаривала с Канингемом о каких-то общих знакомых. В середине разговора она вдруг резко остановилась и замолчала, глядя на тлеющие в камине уголья.

После длинной паузы Канингем спросил:

— Что-то ты сегодня уж больно заводная, Кордис. Случилось что-нибудь?

— Случилось, Ричард, да, — она подняла голову. В сгущающихся сумерках черты ее стали еще более резкими и лицо приобрело холодное, отчужденное выражение. — И случилось, может быть, что-то очень нехорошее, а к чему это может привести, даже подумать страшно… Однако я не буду торопиться с выводами. Посторожу еще сегодня ночью кое-где, а завтра поговорим.

Голос ее звучал глухо и озабоченно.

— И учеников, пожалуй, придется брать, и, может быть, много, и учить быстрее.

Канингем удивленно поднял брови и надолго задумался. В наступившей тишине было слышно только цоканье птичьих коготков по полу — это Глафира в очередной раз обходила комнату, выискивая, не завалялось ли где-нибудь что-нибудь вкусное или блестящее и заглядывая время от времени под кровать, не собирается ли вылезти оттуда Рушка.

Наконец Канингем заговорил.

— Я думаю, с учениками проблем не будет — скоро конец лета. В начале осени здесь будет праздник, и народу будет больше, чем на Селестину-травницу, а если предупредить гостей заранее, что мы берем учеников, то еще больше. Но я не понимаю, что же тебя так встревожило?

— Завтра, Канингем, завтра. Утром приду — поговорим. А еще нам сейчас очень бы нужен был человек, который сможет договориться с драконами, с разными драконами, и с горнтхеймами тоже. Знаешь ведь, как с ними бывает непросто. Нужен кто-то особенный.

Дариан улыбнулся.

— Кажется, я одного такого человека знаю.

— Кто же это? — повернулась к нему Кордис.

— Завтра, Кордис, завтра…

Она погрозила Дариану пальцем и усмехнулась.

— Ну завтра — так завтра, а пока не будем терять времени.

Она резко поднялась и обратилась к девушкам.

— Пошли.

— И куда вы сейчас? — спросил Канингем.

— На поляну. Не волнуйся, я осторожно, только порталы покажу. К ночи верну. До завтра.

И, не оглянувшись, вышла.

Шла она быстро, почти не оборачиваясь на девушек и не разговаривая с ними. Целеустремленная, энергичная, уверенная, она одновременно и интересовала Лиску, и пугала ее. Наире, кажется, тоже было не по себе, она всю дорогу, по счастью, совсем недолгую, если и говорила с Лиской, то шепотом. С трудом поспевая за своей новой учительницей, которую они сами, по всему видно, не сильно интересовали, обе с тоской вспоминали добрейшую Верилену, участливую, заботливую, внимательную к каждому ученику и бесконечно терпеливую…

Когда они усталые и вдрызг расстроенные вернулись к дому, на небе уже вовсю сияли звезды. Они тихо осеняли холодным своим светом землю, и дробящуюся на перекатах воду реки, и скалы, камни, кудрявые кроны деревьев и т. д. и т. д. и придавали всему окружающему ландшафту прямо-таки неземной, загадочный, фантастический, причудливый и т. п. и т. п. вид, на который девушки даже не обратили внимания.