Денис Чекалов - Дарующая жизнь

Но главным его наследством стала не держава, а манускрипт. Чары божка оказались достаточно простыми, и хитрый хобгоблин вскоре научился их повторять. Правда, он так и не смог оживлять людей полностью. Но именно тогда были созданы первые зомби и скелеты.

Ормунд положил начало новой школе волшебства. Наши противники не упускают случая упрекнуть нас в том, что в основе наших знаний лежит кража. Они не понимают главного: цель упрека – обидеть и побольнее задеть собеседника, а у нас, некромантов, нет человеческих чувств…

– Какой интерес у эльфов в этой истории? – спросил Мубарраз. – Впрочем, не отвечайте. Ответ достаточно очевиден. Исследования Иль-Закира слишком важны, и вы не могли остаться в стороне. Правильно сделали, что обратились к нам, а не к самому мудрецу.

Я с важным видом кивнул, хотя на самом дела поступил с точностью до наоборот.

– А что стало с Гвардафером? – спросила Френки.

Я и Мубарраз в крайнем удивлении воззрились на нее.

Женщин нельзя принимать в мужской разговор. Они не понимают его смысла и начинают задавать столь же неуместные вопросы, как, например: «Почему это я всегда должна мыть посуду?»

– Ничего, – ответил некромант. – Так вот, Майкл. Этот мудрец…

– Что значит – «ничего»? – спросила Френки. Когда девушка хочет, она может вывести из терпения кого угодно. Но упади с неба воющий гиппопотам, если на сей раз она искренне не хотела пополнить вагонеточку своих знаний.

Мубарраз оборотился к ней не без некоторого раздражения.

– Как я уже говорил, мадемуазель Дюпон, с ним произошло ничего.

– Вы имеете в виду, с ним ничего не произошло?

Колдун взглянул на меня с таким выражением лица, словно хотел спросить – откуда ты ее выкопал.

– Если бы я хотел сказать, что с ним ничего не произошло, я бы так и сказал. Я же произнес другое: с ним произошло ничего.

– В этом есть разница? – спросила Френки.

– Огромная, – отрезал Мубарраз.

– Какая? – поинтересовалась девушка.

– Не знаю, – отвечал некромант. – Да и кому есть дело.

Как я уже сказал, женщин нельзя пускать в мужские разговоры. Они их просто не понимают.

– Этот Иль-Закир обратился к нам за помощью, – продолжал чародей, вновь обращаясь ко мне. – Он давно уже озолотился, благодаря своим изобретениям. Но почти все уходило на новые исследования. Поэтому он нуждался в деньгах.

Некромант полюбовался на свои безупречной формы ногти.

– Конечно же, Гильдию заинтересовали его идеи. Мы дали ему одну из своих лучших лабораторий и исправно оплачивали его счета. Конечно, нам следовало заподозрить неладное сразу же, когда он отказался от помощи наших работников. Но мы проявили недальновидность. Подумали, что нам же так будет проще.

Он широко улыбнулся, давая понять – никакие ошибки, совершенные в прошлом, не смогут испортить его настроения сейчас.

– А что местный эмир?

Мубарраз прищелкнул пальцами, словно сбрасывал с рукава пылинку.

– Как и все политики. Понимает, что власть его напрямую зависит от стула, на котором сидит. Лишится кресла – потеряет и все остальное. И готов использовать любой клей, лишь бы прилепиться покрепче.

Глубоко под нами раскатился металлический гул.

– Колокола звенят, – пояснил волшебник. – Мы устанавливаем их в казематах, а не на башнях. Звук получается гораздо приятнее… Однако пойдемте.

– Многие считают некромантов злыми, – Мубарраз широко и искренне улыбнулся. – Мы вовсе не такие.

Он поднял глаза от высокой горы трупов, лежавших в центре просторной темницы. Пол залы был слегка наклонен к стенам, чтобы проще смывать кровь.

Два деловитых гнома суетились возле груды покойников. Оба они были мертвы. У старшего не хватало правого глаза, в спине младшего по-прежнему торчал обломок копья.

– Наша Гильдия – самая добрая и самая миролюбивая из всех магических орденов. Судите сами – мы имеем дело только с мертвыми и никогда не вмешиваемся в дела живых.

Он указал на гору трупов так, как гордый цветовод представляет свои лучшие штокрозы.

Старший гном нагнулся и ухватил за ноги одного из покойников. Затем перетащил в сторону. Второй зомби положил руки себе на грудь и раздвинул мертвую плоть. Внутри оказался грубый топор для разделки мяса.

– Нежити не нужны внутренности, – пояснил Мубарраз. – Поэтому внутреннюю полость мы используем как сумку. Очень удобно, надо вам сказать.

Френки стошнило на пол.

Первый из гномов бросил своего покойника и засеменил к ней. Нажав ногой потайную кнопку, он раскрыл в полу люк и вынул оттуда короткий шланг. Быстрыми, точными движениями смыл все. Мутная вода исчезла в невидимых щелях, которые архитектор искусно спрятал между стенами и полом.