Оксана Головина - Невеста повелителя моря

— Что за зелье тебе дала Миррайн? Отвечай немедля! — потребовала она. — Что это? Что ты натворил?

— Оно поможет Бринн. Я надеюсь на это, — ответил Эйден, высвобождая руку, стараясь не пролить ни капли из бутылочки. — Сейчас прошу не вмешиваться. Боюсь, что не отвечаю за последствия. Прошу вас…

Молодой человек приподнял подбородок Бринн и поднес темную бутылочку к ее губам. За окном черный ворон не мигая наблюдал за его действиями и немедленно сорвался с ветки клена, улетая прочь, едва девушка смогла сделать глоток зелья.

Лорейн устало опустилась в кресло рядом с кроватью, силясь не закрыть глаза. Она истратила слишком много сил на свою магию и была опустошена. Ведьма смотрела, как Эйден пытается поить внучку, платком утирая ее подбородок, когда зелье проливалось мимо губ.

— Вам стоит немного отдохнуть, — раздался сквозь пелену сонливости голос гостя. — Спуститесь к себе. Я побуду рядом с Бринн.

Хозяйка дома не сдвинулась с места, и тогда Эйдену пришлось повторить настойчивее, заканчивая поить подругу:

— Мне хотелось бы сейчас побыть наедине с Бринн. Могу я просить вас все же оставить нас одних?

Лорейн словно очнулась, вздрагивая в кресле, и шатко поднялась, убирая длинные волосы за спину. Она молча кивнула гостю. Слыша спокойное дыхание внучки, ведьма решилась спуститься вниз, в свою комнату, чтобы хоть ненадолго прилечь и попытаться восстановить силы. Она просто должна, иначе свалится с ног и окажется бесполезной.

Оставшись с Бринн наедине, Эйден отнес пустую бутылочку на журнальный столик. Коснулся ладонью лба девушки, ощущая, как жар медленно спадает, стирая с ее лица мертвенную бледность.

Это дарило успокоение, и Даррелл тяжело опустился рядом на постель, осторожно привлекая девушку к себе. Гладя ее длинные волосы, он велел себе не смотреть на часы, блестевшие в темноте. Хотя вскоре его глаза уже не могли различить ни одной цифры, теряя привычную остроту зрения. Как же сложно приходится смертным…

Время шло, он не мог сказать, что именно изменилось в его ощущениях. Возможно, слишком сильно кололо в груди или руки дрожали больше прежнего. А когда Бринн, погружаясь в уже здоровый сон, доверчиво свернулась клубочком у его бока, дыхание Эйдена стало прерывистым. Но он стиснул зубы, велев себе быть спокойным и не сметь тревожить ее.

Если бы он выбирал свою смерть, если бы он мог, то иной бы и не хотел. Чувствовать ее дыхание, тепло и мягкость. Видеть каждую черту лица, чтобы запомнить до последнего мгновения, до последнего удара сердца. Это ли не счастье? Нет, он не верил в проклятие. Дорогая Сирен, она напрасно страшилась. За последние дни он познал больше, чем за все годы своей жизни. Он уйдет спокойно. Но черт побери! Он так желал остаться…

Когда же, поднеся руку к лицу, едва смог разглядеть, что час настал, Эйден с трудом поднялся. Он вовремя схватился за спинку кровати, поскольку головокружение оказалось слишком неожиданным. Молодой человек устоял и, переведя дыхание, глянул на безмятежно спящую Бринн:

— Прощай, моя колдунья…

Он хотел коснуться ее еще хоть раз. Но девушка шевельнулась в постели, и Эйден не решился, понимая, что уже пора. Он хлопнул себя по карману брюк, убеждаясь, что ключи от машины не потерялись, и бесшумно вышел из комнаты, направляясь к лестнице. В голове шумело, а изображение перед глазами переворачивалось, но Эйдену удалось спуститься вниз.

Молодой человек неслышно пересек гостиную, замечая, что за приоткрытой дверью хозяйской спальни так и горел непогашенный ночник. Сон сморил Лорейн, позволяя отдохнуть. Она доверилась ему, и Даррелл был за это благодарен. Уже достигнув входной двери, почувствовал, как что-то потянуло его за штанину. Держась одной рукой за дверную ручку и пытаясь унять головокружение, Эйден глянул вниз.

Все тот же любопытный хвостатый малыш. Схватил его за брюки когтистой лапой и пытался оттянуть от двери, что-то сердито фырча. От усердия бесенок запыхался, но непослушный человек никак не поддавался.

— Я должен идти. — Эйден осторожно поднял существо, усадил на подоконник и затем покинул безмолвный дом.

Холодный порыв ветра остудил его, ударяя в грудь, едва он оказался на улице. Даррелл шатко дошел до машины и в этот раз был рад тому, что так и бросил ее открытой. Садясь за руль, он попытался сконцентрироваться на дороге, но та плавала перед глазами. Эйден тряхнул головой, и изображение прояснилось, давая возможность наконец отъехать.