Всеволод Болдырев - Зарницы смуты

— Я тебе вот чего сказать хочу, — он откусил большой кусок и, давясь крошками, продолжил, — ты, конечно же, слышал про то, что Каолитские прихвостни у нас людей вербуют?

Я утвердительно кивнул, наградил Билла оплеухой и забрал у него хлеб.

— Жадюга, — обиженно и уверенно поставил диагноз гость.

— Ты ко мне не жрать пришел. Договаривай скорее.

— Ну, так вот: мой кузен, Пастакл Щербатый, выяснил — куда.

— Занятно. И как он это выяснил?

— Пьяный моряк сболтнул, перед тем как кузен ему карманы вывернул, что людей набирают для какого-то тайного обряда. Морячок-то с каравеллы галендорской оказался…

— Что ты мелешь? — Я почувствовал, как пальцы начинают дрожать. — Какой, к демонам, обряд? Они же не язычники какие, и не… колдуны.

— Ну, это не совсем те обряды, о которых подумал ты, — замялся Билл. — Вернее сказать, совсем не те. На кораблях, прибывших в Ромбад, были маги. Говорят, что нас, жителей трущоб, будут проверять на наличие дара…

— Зачем? Всех, в ком есть хоть крупица дара, забирают в университет. Да и вообще доводилось не раз слышать, что дар встречается только у людей из знатных родов. А откуда такое чудо в трущобах?

— Ай, кто ж знает! — мой собеседник махнул рукой. — Только половина из тех, кто подписываться собирался, в отказ ушли. Не хотят связываться с потомками колдунов… даже ради университета. Уж я-то знаю, что они могут, эти маги!

— Откуда, огрызок ты разнесчастный? — Не хотелось верить словам этого трепача, но сомнения уже подтачивали меня изнутри. — Может быть, твой кузен все это вообще выдумал? Чтобы охочих до работы поменьше стало? С вашей семейки станет!

— Нет, здесь все чисто! — отрезал Билл. — Пастакл — мужик правильный, врать не станет. Да и семья у него на шее, а он все равно от работы отказался. Но это так — глупости. Ты вот лучше послушай, какой я план намедни сработал! Денег можно заработать… тьму!

Я выпроводил Билла с легким сердцем. Его план оказался очередной мало осуществимой каверзой. Видите ли, он решил набрать команду отчаянных головорезов и грабануть фургон скупщика краденного, что наведывался каждый месяц в логово Дормеса. Меня это интересовало мало, да и в успех подобной аферы верил с трудом. Вряд ли фургонщик путешествует без охраны. Я попытался было убедить Билла не лезть на рожон, но тот уперся рогом и слушать моих доводов не пожелал. Оставалось только плюнуть на все эти глупости и с нетерпением ждать вторника.

Порт Верхнего города встретил меня гулом голосов, тяжелым запахом морской соли, смолы, водорослей и пота. Налетел хлесткий ветер, гвалт разбивающейся об волноломы воды заставлял всякий раз вздрагивать.

В доках было на удивление пусто: полдесятка торговых судов и несколько юрких боевых коггов Хранителей Порядка, что стерегли бухту от пиратов. По каменной набережной сновали моряки, грузчики — этих можно было узнать по шерстяным жилетам, надетым на голое тело, — и простые зеваки. Хватало любителей порыться в чужих кошельках. Даже один знакомый карманник из Халиты повстречался. Он весело подмигнул мне и скрылся в лабиринте из тюков, мешков, бочонков и накрытых парусиной ящиков…

Лениво зевнув, я еще раз помянул недобрым словом Билла. Вместо того чтобы вчера нормально подготовиться к вербовке, пришлось целый день разыскивать родственников этого болвана. Хотя о мертвых плохо не говорят… В обозе скупщика оказались пара опытных наемников из местной гильдии — у шпаны, понятное дело, шансов не было.

Четвертый док располагался на другом конце пристани, у самой кромки моря. Меня не сильно удивило, что люди Каолита выбрали именно его, потому как добраться туда можно было лишь по канатному мостику, что болтался над самыми волнами.

Еще на подходе к мосту меня остановила странная парочка. Старец и высокий молодой мужчина с восточным разрезом глаз.

— Стой. — Мужчина вырос передо мной словно из-под земли. — Что тебе здесь нужно?

— На работу нанимаюсь, — пришлось сильно постараться, чтобы наделить свой голос хоть граммом почтительности. Говорят, люди Каолита грубиянов терпеть не могут.

— Район святой Халиты? — Оказалось, что старец все это время стоял за моей спиной. — Бумаги есть?

Порадовавшись своей прозорливости, я протянул старцу сложенную грамотку. Тот быстро пробежался глазами по строкам, кивнул:

— Все в порядке. Можешь идти.

Доски тихо поскрипывали, а под ногами плескались зеленоватые волны. Мне стало немного не по себе. Ветер трепал старый, много раз залатанный плащ за плечами, игриво раскачивал мостик. Но взволновала меня отнюдь не перспектива сверзиться в воду.