Брюс Корделл - Чума Заклинаний

Он вышел на дорогу из костей посреди багровой равнины под кровоточащим небом.

Он продолжал идти, потому что знал, что должен сделать нечто очень важное. Где-то в той стороне, куда он идёт, наверное. Нечто очень серьёзное, он был уверен. Чувство срочности пылало сразу за границей сознания, готовое вот-вот разбить стекло между раздражением от незнания и страхом от понимания. Но он никак не мог точно вспомнить, что должен сделать…

Он остановился. Дорога почему-то казалась знакомой, как будто он уже видел её во сне. Или, по правде говоря, в кошмаре.

Возможно, он видит сон прямо сейчас. Это могло бы объяснить пробелы в сознании. И то, почему на нём нет одежды. Да он даже собственное имя не может вспомнить! Разве во сне такое нормально?

Он снова зашагал вперёд. Может быть, в конце дороги сон закончится, и он проснётся. Было бы неплохо. Может быть, это даже правда. Он ускорил шаг.

Спустя какое-то время он осознал, что далёкий рёв, который он слышит, может быть водопадом. Звук раздавался где-то впереди. Решение было правильным! По крайней мере, он направляется к чему-то интересному. Он удвоил скорость.

Дорога опускалась ниже уровня окружающей равнины. Сумрачные стены пронизанного жилками камня вставали по бокам. Рёв странно звучал в похожем на ущелье проходе, почти как… крики?

Звук, и так достаточно нервирующий, вызвал иное воспоминание. Он уже слышал такой звук раньше. Он опять задумался, не кошмар ли это. Тот факт, что он не мог вспомнить собственную личность, в совокупности с криками приобрёл зловещее значение.

Он резко остановился на краю уступа. Он смотрел в бездонную пропасть, простиравшуюся за пределы способности его взгляда различать детали, как будто бесконечную в своей глубине. Ему казалось, что бездна пронизывала мир и выходила на другой стороне, оставаясь пустотой, длящейся вечно…

Следующий удар сердца принёс с собой воспоминание о его личности.

— Я Яфет! Клянусь проклятыми договорами фей, я — Яфет!

С именем пришло осознание, что он потерял плащ. Затем колдун понял, где находится.

Он стоял на краю багровой дороги, где демоны охотились за теми, кто отдал свои души пыльце путешественников. Сюда рано или поздно попадал любой, принимавший волшебный яд. Благодаря своему договору Яфет избегал этой судьбы намного дольше всех остальных.

Раз он снова находится здесь, значит, его удача истекла.

На этот раз не было никакого Владыки Летучих Мышей, которой спустился бы с кровоточащего неба и спас его от полного разложения. Да Владыка и не сумел бы. Благодаря коварству Яфета, он был заточён в собственном замке. А может, Владыка сумел освободиться самостоятельно, и из-за этого Яфет потерял свою защиту. Так или иначе, колдуну пришёл конец.

С пересохшим ртом и выпученными глазами Яфет таращился в бездну. Он попробовал отодвинуться от края. Боль опалила ноги, как будто кости приковали его к месту, неожиданно выпустив крючья в мускулы. Он покачнулся. Носки ног нависли над бесконечной пропастью. Его внутренняя борьба заставила осыпаться участок земляного выступа. Посыпались вперёд и вниз галька и пыль. Пропали из виду.

Раздавались вопли хриплых, испуганных глоток. Он резко повернул голову и увидел, что это не единственная дорога, ведущая в великую пропасть. Сотни других проходов виднелись в стенах бездны, некоторые выше того, на котором стоял он, другие ниже — последние остановки на дорогах из костей. И по ним шли другие жертвы. Шли с криками, протестами и мольбами, а потом, продолжая кричать, бросались в пустоту.

Он хотел отвести глаза. Но ужас заставил его следить за каждой новой жертвой, проносящейся мимо. Некоторых зияющий разлом бесконечной тьмы поглощал. Но многие другие не достигали этой границы — по крайней мере, не достигали её одним куском. Поскольку в этом промежутке между бесконечным падением и ложной надеждой на спасение охотились демонические создания. Они носились по воздуху на чешуйчатых крыльях, хватая в воздухе пролетающие тела своими когтями, шипастыми хвостами, длинными языками и другими отростками, слишком жуткими, чтобы рассматривать их подробнее.

Когда демон налетал на падающего крикуна, голос его жертвы становился вдвое громче в своём забытом богом отчаянии, затем резко обрывался. Остатки каждой трапезы наконец освобождались, мокрые и беззвучные, и падали во тьму.

Яфет сам не смог сдержать вопль, когда против собственной воли шагнул в пустоту. Он упал. Он махал руками, как и все остальные, но это лишь усиливало его ужас. Он приказал себе прекратить трепыхаться, но было невозможно делать что-то другое.