Барбара Морриган - Enjoy the silence

И её сладковатый, ни с чем не сравнимый запах.

Неожиданно прямо на моих глазах в комнате зажёгся свет. Дыхание на секунду перехватило и я даже пошатнулся, крепко сжав в кулаки вспотевшие ладони. Наконец я тряхнул головой, чтобы прийти в себя и краем глаза успел увидеть, как меня, словно кеглю для боулинга, сбивает ёбаный белый универсал. Я падаю на асфальт и чувствую, что нога выворачивается под совершенно непривычным углом. Спине становится горячо и одновременно мокро, когда вдоль неё растекается лужа тёмной вязкой крови. Я стараюсь дышать глубоко, но из лёгких вырываются лишь сдавленные хрипы. Слышу, как водитель выскакивает из машины и бежит ко мне, но темнота застилает мне глаза раньше, чем он успевает добежать до моего распластанного по земле обмякшего тела.

***

Я поднимаю взгляд и вижу уже ставший привычным изуродованный мишурой спортзал. Кажется, я задремал, сидя на трибуне. Руфь сидит двумя ярусами ниже и разговаривает с двумя чуваками из класса математики. Рассказывает им отвратительную шутку, и я сам, не контролируя себя, ржу в голос, отчего она поворачивается ко мне и усмехается в ответ, прищурив пьяные лисьи глаза. Через пару минут она подсаживается ко мне и отливает в мой опустевший стакан половину своего.

— Вот так, даже не спрашивая? — с трудом формулируя мысли, смеюсь я.

— У нас свободная страна, — ехидничает она в ответ, отпивая из своего стакана, при этом не отрывая от меня глаз, — слышала твои истории о бывших. Смешные.

— Какие ещё истории?

— Не те, которые ты затирал своему психотерапевту. Я почти купилась!

— Бля, а ты-то откуда знаешь? — опешил я.

— У меня свои источники, — она заливается саркастическим смехом, который одновременно хочется поддержать улыбкой, и в то же время наградить смачной пощёчиной. Я мысленно ставлю себе напоминание засудить дока ко всем хуям. Тоже мне, хранитель врачебной тайны! Впрочем, сейчас я почему-то даже не могу на него злиться. Может, потому что слишком пьян, ибо песня слащавого Эда Ширана на заднем плане мне даже нравится. Да что уж там, кажется, я в говно!

— Ну и что такого в моих историях? — пытаюсь я докопаться до истины.

— Фантазия хорошая. У тебя всегда получалось наёбывать людей.

— Кто бы говорил! — я стараюсь как можно более картинно удивиться.

— Я хотя бы не придумывала себе партнёров!

— Конечно. У тебя было достаточно настоящих, чтобы блядовать направо и налево!

Она допивает своё бухло и, схватив меня за руку, тянет к столу с закусками и пуншем. Я грустно окидываю взглядом заветренные кусочки сыра и сморщившийся виноград, пока Руфь наполняет стаканы так, что содержимое одного из них переливается через край и стекает по её запястью, оставляя на коже липкий след.

— Я никогда не лгала тебе, — как ни в чём ни бывало говорит она, жадно прожёвывая кусочек вяленой говядины, сохранившейся на столе не сожранной по счастливой случайности.

— Да ну? А как же этот твой… как его… Гарри?

— Кев, — закатывает она глаза, обходя вокруг меня и становясь с другой стороны, — на сколько процентов ты уверен, что ты его не выдумал?

Я равнодушно усмехаюсь, но в моей голове начинают лихорадочно крутиться мысли. Гарри… Взрослый говнюк, с которым она изменяла мне прямо за моей спиной! С очерченными скулами, щетиной и… в шляпе? Погодите, какой идиот будет ходить в шляпе? Я буквально почувствовал, как моё лицо принимает идиотскую растерянную гримасу.

— Правильно, Кев, — Руфь хлопает ресницами, — Харрисон. Форд. Мой любимый актёр. Единственный взрослый мужик, бывший в нашей жизни.

— Как же так? — непонимающе мямлю я, — я был уверен…

Руфь прыгает в толпу танцующих, и я бросаюсь за ней. Мы втискиваемся в круг размалёванных чёрных девчонок, задорно двигающихся под «Shape of you». Руфь смеётся и виляет бёдрами, соприкасаясь спинами с длинноволосой Мелиссой Джеймс.

— Очень трогательная история про комбинезон и апельсиновое масло, кстати! Я чуть не прослезилась! — бросает мне она, пытаясь перекричать музыку.

— Зачем ты смеёшься?

— Нужно быть очень талантливым! И очень тупым!

— Для чего? — я едва не срывая голос, пытаясь докричаться до неё с другого конца плотного кольца танцующих выпускников.

— Чтобы разложить одну историю на три!

— Да о чём ты?!

— Кев! — кричит она, выпрыгивая в центр круга и начиная прогибаться, выполняя руками над головой плавные движения. Она приближается то к одной, то к другой девушке из круга, обмениваясь с ними хищными взглядами, пока наконец не подскакивает ко мне, взмахнув запястьем у меня перед носом. Поначалу я морщусь в непонимании, но через секунду чувствую резкий апельсиновый запах, — комбинезон тоже был мой! — выкрикивает она и снова исчезает в толпе.