Андрей Никонов - На другом берегу осени (БР √2)

- Анатолий Громов, - Артур взял один из ножей, полюбовался на отблески света на лезвии, - решил сделать вам подарок. Он знал, что вы были против, и даже хотели предупредить. Но не сделали это. Он дарит вам жизнь.

Майер откинулся в кресле, вытер пот со лба.

- Значит, ты меня не убьешь?

- Вы не поняли, Викентий Павлович, - Артур положил нож на место. – Он дарит вам жизнь. На выбор. Любую. Не обязательно вашу. Хорошенько подумайте, чью.

- Я понял, - Майер грустно усмехнулся, - мне незачем думать. Подожди минуту.

Он вышел из кабинета и практически ровно через минуту вернулся.

- Ее привезут в течение получаса.

Последующие полчаса прошли в неторопливой беседе ни о чем. Они обсудили классическую музыку, современную мебель и погоду в Тайланде, старательно обходя последние новости и собственно предмет встречи. Наконец через тридцать пять минут все тот же дворецкий тихо вошел в кабинет, кивнул.

- Идем, - Майер встал с кресла. – Ей тяжело ходить.

В сопровождении Артура он чуть ли не пробежал по коридору, спустился на один пролет лестницы, распахнул дверь в комнату. Детскую, судя по обоям с зайчиками и многочисленным игрушкам.

На медицинской кровати лежала девочка, с сухой, морщинистой, кожей, с просвечивающими сквозь нее венами, непропорционально большой головой с маленьким заостренным лицом и недоразвитой нижней челюстью.

Девочка при виде Майера улыбнулась, протянула руки.

- Деда!

- Привет, милая. Как ты?

- Хорошо, - с трудом проговорила девочка. - Татьяна Ивановна обо мне заботится.

Сидящая рядом с кроватью пожилая женщина в белом халате выпрямилась.

- Ребенок слаб. Зачем надо было возить его туда-сюда?

- Татьяна Ивановна, выйдите, пожалуйста, - голос Мейера прервал ее. Женщина поморщилась, но послушно встала и вышла из комнаты.

- Прогерия, - Майер поморщился. Если бы он давно не разучился плакать, то наверное, вытер бы слезу. – Врачи дают ей семь-десять лет жизни. Она все, что у меня осталось. Родители погибли давно, девочка останется одна. Но я хочу, чтобы она жила.

- Хорошо, - Артур кивнул, улыбнулся внимательно слушавшей их девочке. – Это ваш выбор?

- Да. Не знаю, как ты это сделаешь. Но я выбираю эту жизнь.

- Чемоданчик, который оставил отец. Принесите его.

Майер вышел за дверь, через пару минут вернулся с черным кейсом. Все это время Артур сидел возле кровати, держа девочку за руку.

Раскрыв кейс, достал все семь ножей, разложил перед собой на табурете.

- Что ты собираешься делать? – Майер был внешне спокоен, но видно было, что внутри него целая буря разыгралась.

- Ничего особенного, - Артур похлопал девочку по руке, та закрыла глаза и засопела. – Смотрите.

Он вытянул левую руку, и держа ее на весу, начал втыкать один за другим ножи себе прямо в плоть. Черные кончики выходили с другой стороны конечности, без следов крови, один за другим. Синие искорки, невидимые обычному глазу, пробежали между ними. Артур вздохнул – Тоалькен обманул его. Не сказал всей правды. Такое лечение требовало большой концентрации и расхода сил, и стоило дороже.

Подождав, пока искры не исчезнут, он достал кристалл. Для постороннего взгляда это выглядело, словно из ниоткуда в ладони появился светящийся синим цветом камень. Приложил кристалл поочередно к каждому из ножей, синие искорки одна за другой превращались в синие нити и стекали в руку.

- Одна жизнь спасает другую, - прошептал Артур.

Майер смотрел недоверчиво – перед ним сидел человек с ножами в руке и касался каждого из них прозрачно-бесцветным камнем, со стороны все это смотрелось как дешевый трюк. Вот этот человек убрал куда-то камень, вытащил ножи, бескровно, сложил их обратно на белый бархат, положил ладонь левой руки на выступающие лобные бугры девочки.

Старик потер глаза, не веря тому, что сейчас видел. Лицо внучки поплыло, возвращая себе нормальные черты, выдвинулась нижняя челюсть, уменьшились надбровные бугры, скулы обозначились, истонченные, похожие на птичьи коготки, пальцы рук обрели плоть, кожа уплотнилась, стала розовой и даже какой-то сияющей.

На все Артуру понадобилось десять минут. Уговор есть уговор.

- Она будет жить? – Майер подошел к внучке, взял ее за руку, поразился здоровой полноте. Перед ним лежал совершенно обычный ребенок, с курносым веснушчатым носом, отросшими буквально за минуты короткими пока светлыми волосами, и тихо сопел, улыбаясь во сне.

- Да, - кивнул Артур. – И даже не болеть в ближайшие пять лет. Ну а потом все зависит от нее.