Сергей Куц - Вор и убийца

Прекратив чтение молитвы, старый монах присел рядом с Велдоном.

— Нежить? — спросил он.

— Не думаю, — покачал головой отец Томас. Его манера речи изменилась, стала походить на докторскую. Инквизитор надавил на скулу тени. — Видите? Под раной свежая кровь. Вероятнее всего, жизнь покинула ее этой ночью. После удара шпаги Гарда.

— А ожог? — Отец Криг по-стариковски вздохнул и поднялся. Усталость вновь завладела им, сгорбились узкие плечи.

— Колдовство, — ответил Томас Велдон. Он тоже поднялся. Золотое Распятие и фляга с вином перекочевали во внутренний карман рясы. — Ее лицо сожжено черной магией, чтобы никто не смог узнать в сем дьявольском создании свою знакомую. Рискну предположить, что эта ведьма из Бранда, и там она вела внешне добропорядочную жизнь.

— Но!..

— Увы, — перебил старика Велдон, — я все-таки полагаю, что она из столицы графства. В большом городе нетрудно затеряться.

Инквизитор рассуждал здраво, но он ошибался, именно с этой тенью я столкнулся на крыше брандской таверны. Той ночью она едва не убила Фосса, а слежка началась с первых дней в Загорье. Я чуть было не поведал инквизиторам о произошедшем, но вовремя придержал язык за зубами.

— В конгрегации ранее не фиксировались подобные случаи. — Отец Криг задумчиво почесал подбородок.

— По прибытии к нашим братьям мы непременно опишем случившееся в мельчайших подробностях, — уверил его Велдон.

— Доберемся ли к ним? — тихо произнес старик и снова присел рядом с мертвой. Инквизитор принялся осматривать ее дюйм за дюймом, стараясь запечатлеть малейшие детали для переноса сведений на бумагу. От них, сложенных в стопочки, аккуратно подшитых, и уберегла меня сдержанность. Пускай пишут свои отчеты без Николаса Гарда, лишнее внимание конгрегации Вселенской инквизиции еще никому не шло на пользу.

Томас Велдон велел крестьянам отпустить конечности мертвой и собрать всех покойников у кладбищенской ограды.

— Наш долг предать всех земле, — сказал инквизитор.

День близился к концу. Быстро смеркалось.

Мы так и не покинули окраину заброшенного кладбища. Рытье могильных ям для тринадцати мертвецов одной лопатой на два десятка человек — дело неблагодарное, а достаточное количество лопат появилось лишь к полудню. Горцы раздобыли их на окрестных хуторах, несмотря на протест Тейвила. Он опасался, что посыльные наткнутся на имперцев. Обошлось, хотя тревога лейтенанта была отнюдь не безосновательной, ведь от Бранда и тем паче от Андарова хутора мы убрались недалеко. Однако же без инструмента похоронить жертв ночного побоища не могли. К моменту возвращения посыльных с пятком лопат вырыли лишь две могилы.

К вечеру за невысокой каменной оградкой появился ряд новых аккуратных насыпей. Первой упокоилась тень. С отсечением головы, колом в сердце и особой молитвой о спасении и прощении заблудшей черной души. Таким же образом земля приняла остальных. По мне, их надлежало хоронить, как обычных покойников, тем более Андара, павшего от моей руки. Но инквизиторы не думали менять обряд, горцы же не роптали и, с благоговением слушая молитву, отсекали убитым товарищам головы или вбивали осиновые колья в грудь. Сумеречье.

Мертвые спали в земле, а живые на земле. Все, кто мог, уже видели сны. К окончанию погребения люди буквально валились с ног — длинный дневной переход накануне, страшная бессонная ночь и непростой день забрали силы без остатка. Рядом закутались в плащи трое драгун и граф Геринген.

События прошлой ночи сложились таким образом, что пленник стал частью нашей маленькой группки. Волей-неволей ему пришлось держаться нас, а нам принять его. Огсбургец теперь не был связан, он даже был вооружен и приодет, но только благодаря заступничеству Тейвила, его солдат и моему да безразличию к сему обстоятельству отца Томаса. А мы приобрели еще один клинок на случай, если холодное перемирие все-таки перерастет в горячую стычку.

Никто из горцев не собирался отказываться от уговора, но лишь до поры до времени. Я переоценил жадность крестьян. Взгляды исподлобья, перешептывания за спиной и злоба, что порой вспыхивала в глазах при встрече со мной или Герингеном, давали множество поводов задуматься. По всему видать, мужички сговорились порешить меня, как только получат свои монеты.

Я тронул палкой костер, в почти сгустившуюся темноту полетели искры. Первым стоять на часах жребий выпал мне. Люди из отряда Андара самостоятельно разбились на четверки для посменного караула ночью, и на нас при этом не рассчитывали. Можно было засыпать. Но наступит ли утром пробуждение? Не озарит ли рассвет перерезанные глотки? Без лишних разговоров решили, что в каждую ночевку в нашей пятерке отныне дежурят свои часовые. В сущности, мы теперь все в плену.