Андрей Астахов - Дурная кровь (СИ)

Лежавший в кошельке на поясе Кристалл негромко сыграл начальные ноты «Серебряного сердца» — пробило пять часов. Бере огляделся по сторонам. Ничего подозрительного. Седовласый книготорговец за прилавком тихо беседовал с таким же седовласым покупателем, державшим в руках томик, украшенный золотым тиснением. В клетке слева от торговца задумчиво чирикала какая-то птица. Мальчик-слуга вышел из-за стеллажей, чтобы поярче разжечь расставленные по магазину канделябры. На Бере он даже не посмотрел.

— Господин! — позвал Бере хозяин магазина. — Добро пожаловать. Ищете что-нибудь?

— Просто смотрю новинки, — улыбнулся Бере.

— О, прошу вас! Можете листать книги, но умоляю вас — будьте аккуратны. Если вы испортите книгу, вам придется ее купить.

— Я знаю, — сказал Бере и взял со стеллажа томик в черном с серебром переплете.

Выбранная наугад книга оказалась «Полным и весьма полезным руководством по вызову существ, порожденных стихией Огня, с описанием всех необходимых при оном вызывании процедур, обрядов и предосторожностей. Сочинение профессора люменомагии и фламенофакторики Дариуса вон дес Нильса.» Бере никогда не слышал о профессоре вон дес Нильсе и понятия не имел, что это за магические дисциплины — люменомагия и фламенофакторика. Одно было понятно с самого начала: к серьезной науке все это никакого отношения не имеет…

— Мэтр Бере?

Маг вздрогнул. Мальчик-слуга, доливавший масло в светильники, стоял рядом с ним и делал вид, что поправляет фитили в лампе, горевшей у стеллажа.

— Идите по правой стороне магазина к двери в комнату переписчика, — прошептал мальчик, не глядя на Бере. — Вас ждут.

Бере проглотил вставший в горле ком, положил книжку на полку и пошел вглубь магазина. Дверь, о которой сказал мальчик, была полуоткрыта. Бере толкнул ее и вошел в небольшую, девять на девять футов, комнатку, освещенную расставленными по углам лампами на высоких поставцах. Еще одна лампа стояла на конторке переписчика, а за конторкой сидел человек в темном плаще и с капюшоном на голове и что-то писал.

— Это вы меня ищете? — спросил Бере.

Человек не ответил. Лишь выпростал из-под своего одеяния левую руку и жестом показал, что надо плотно закрыть дверь. Бере понял, закрыл дверь и шагнул вперед, к переписчику.

— Кто вы? — спросил он.

Переписчик встал со стула, сбросил капюшон, и Бере увидел молодую женщину, лет двадцати двух — двадцати пяти, очень миловидную, темноволосую, с большими зеленовато-желтыми глазами и очаровательным вздернутым носиком, красиво очерченным ртом и милыми ямочками на щеках.

— Я Анжелис Линн Григген, — сказала девушка, — внучка профессора Бенедиктуса Григгена.

— Почему я не удивлен? — сказал Бере с улыбкой. — Рад знакомству с вами.

— Я тоже очень рада. Простите мне эту идиотскую выходку с ребусом. Мне надо было убедиться в том, что вы именно тот человек, который мог бы мне помочь.

— Я вас слушаю.

— Мне известно, что вы согласились занять место лаборанта на кафедре, где работал мой дедушка. Это правда?

— Истинная правда. Это имеет какое-то значение?

— Очень большое. Наверное, все, что я расскажу вам, покажется невероятным, но я прошу вас верить мне. Все очень серьезно, вы даже не представляете себе, насколько серьезно.

— Хорошо, я понимаю. Давайте о деле.

— Простите, я очень волнуюсь… Мой дедушка — он несколько раз упоминал ваше имя. Отзывался о вас с большим уважением.

— Очень приятно, что старый ворчун меня помнит. Как он поживает?

— Он очень плох. В последние несколько дней он не встает с постели и почти ничего не ест. Я чувствую, что очень скоро он… вы понимаете, что я хочу сказать.

— Не стоит так расстраиваться, дамзель Аннжелис. Ваш дедушка очень пожилой человек, ему ведь уже лет восемьдесят, если не ошибаюсь. Все люди смертны, и нужно смириться с этим. Пусть вас утешит то, что мэтр Бенедиктус прожил прекрасную и долгую жизнь, в которой он сделал очень много добра. Я был бы горд иметь такого родственника.

— Да, конечно, я все это понимаю, но все равно, это очень больно… Но я о другом хочу с вами поговорить. Есть одна вещь…

— Ну же, я слушаю вас.

— Мне кажется, что девушка скрывает от меня что-то очень важное.

— С чего вы это взяли?

— Два месяца назад — дедушка еще работал в университете, — я вдруг заметила, что с ним стало происходить что-то непонятное. Он всегда был веселым, бодрым, разговорчивым, а тут будто одряхлел в один момент. Глаза у него потухли, он совсем перестал спать и почти ничего не ел. Так прошло несколько недель. А потом он сказал мне, что написал прошение об отставке. Я, конечно, сказала, что он правильно сделал, что ему давно пора отдохнуть и заняться своим здоровьем, но тут дедушка вдруг сказал мне: «Завтра, Анжелис, ты должна написать такое же прошение. Ты не будешь больше там работать. И не спрашивай, почему». Я не поняла ничего, но дедушка взял с меня клятву, что я сделаю так, как он велит. На следующий день я пришла к Ван Затцу и подала ему прошение. Декан был удивлен, но отговаривать меня не стал, только заметил, что я ухожу с факультета именно в тот момент, когда передо мной могли открыться блестящие перспективы. Он подписал мое прошение, я вернулась к себе, поплакала и пошла домой. Дедушка сразу спросил меня, ушла ли я с работы. Я показала ему подписанную Ван Затцем бумагу, и он сразу просветлел лицом. Я пыталась спросить его, почему я должна была так поступить, но дедушка отказался говорить со мной на эту тему. Ночью я проснулась от шума внизу, на первом этаже — мне показалось, что там кто-то ходит. Я накинула халат, вышла из спальни и выглянула в гостиную. Дедушка стоял у камина. В руках у него была какая-то книжка, он выдирал из нее страницы, комкал их и кидал в огонь. При этом он разговаривал сам с собой: я не могла слышать, что он говорит, но мне стало жутко. Я решила подойти поближе, он почувствовал мое присутствие и повернулся ко мне. У него было ужасное лицо — его будто кто-то сильно напугал.