Сергей Барк - Бутылка [СИ]

В итоге мы согласились, что лучше будем жалеть о сделанном, чем забьёмся вдвоём в угол, лелея наше тихое счастье.

Я искал в Ласе поддержку, то же самое делал он. И мы оба её отыскали.

Приняв решение, я тут же понял, что Лас бы согласился в любом случае. Он не был трусом и ничего не боялся. Он смело смотрел вперёд, поддерживая меня и любя.

Путь изгоя и труса не его путь.

И вот мы оба идём в зал, где сделаем свой окончательный выбор, а после, вместе научимся жить по-новому. Вдвоём мы справимся.

Я старался думать о чём угодно, только не о том, что ожидает уже через минуту.

На мне был белоснежный плащ с капюшоном. На Ласе точно такой же, но ярко-красный. Другой одежды на нас не было.

Мы вошли в огромный зал, центр которого был освещён. Посередине, ровно под единственным источником света, стояло круглое белое ложе.

От волнения у меня похолодели ноги.

Мы подошли ближе, остановились. Лас обернулся ко мне и снял свой капюшон. Затем открыл и моё пылающее лицо.

— Всё хорошо, Энди, — произнёс он. Не представляю, как ему удавалось сохранять уверенность даже сейчас.

Альфа потянул за ленточку у моей шеи, позволяя плащу упасть к ногам.

Меня словно парализовало. Пусть я не мог видеть тех, кто наблюдали за мной из темноты. Пусть я не знал, сколько их и о чём они думали, но неизвестность пугала не меньше.

Как только Лас остался обнажённым, он притянул меня за плечи, крепко прижав к себе.

Он был нежен и нетороплив, лаская моё тело: шея, плечи, спина, грудь, бёдра. Я не сразу понял, что лежу на спине, ослеплённый светом.

Мы словно остались наедине в спальне альфы, позволяя себе короткие жаркие ласки, не приближаясь к главному. Свет укрыл нас, оставляя тьму где-то за горизонтами наших желаний.

Мы так долго этого ждали. Мы так хотели друг друга, что сейчас я почти испытывал боль от его прикосновений. И даже внимание остальных не смогло потушить огонь возбуждения, отчётливо демонстрируемый телом. Его и моим.

Между ягодиц стало влажно.

Я вспоминал каждую свою течку, проводимую под стоны о том, с кем бы желал разделить это время.

И теперь не осталось ничего, что могло бы меня остановить.

Я шире раздвинул ноги, словно приглашая Ласа сделать то, что мы всё равно сделаем, так или иначе. Ему должно было быть видно, что я готов и желаю его.

Член вампира был напряжён и напугал бы меня размерами, если бы я не жаждал так долго, чтобы он оказался внутри, переживая тысячи мокрых снов.

Глаза Ласа почернели. Черты исказились, придавая ему звериное выражение. Я знал, что вампиры прекрасно контролируют свои клыки и ногти, удлиняющиеся по мере необходимости. Сейчас Лас едва удерживал сознание, чтобы не превратиться в зверя.

Я не стал пытать его, видя, как он боится прикоснуться ко мне и причинить боль. Перекатился на живот и встал на колени. Именно так следовало овладеть лойде.

Тяжёлая капля скользнула вдоль внутренней поверхности бедра. То, что видят невидимые зрители, я старался не представлять, сосредоточившись на Ласе. Когда его руки легли на мои бёдра, посторонние мысли выветрились окончательно. В задний проход упёрся член.

Лас старался не спешить, осторожно проталкивая в меня ствол. Но боли избежать не удалось. Джулиан предлагал помочь мне подготовиться, но даже говорить об этом было стыдно.

Его каменное естество заполнило меня до краёв. Я чувствовал страшное натяжение в том месте, где он вошёл. Казалось, ещё чуть-чуть, и кожа лопнет.

Руки Ласа сжимали ягодицы. Не представляю, чего ему стоило удерживать себя, давая мне время привыкнуть.

Очень осторожно он скользнул назад, а затем так же неспешно заполнил снова. Затем опустился на одну руку, поставив её на кулак и, касаясь кожей спины, обхватил мой член.

Ласки были приятны.

— Скажи, когда будешь готов, — нежно прошептал он, целуя меня во влажный от напряжения висок.

— Я готов, — почти беззвучно выдохнул я, ощущая как по телу разливается тепло.

Лас не торопился, но его движения становились размашистей.

В какой-то момент мы оба потеряли ощущение реальности. Мои ноги разошлись шире, я выпятил ягодицы, требуя большего, и Лас это прекрасно чувствовал. Схватив меня за бёдра, чтобы удержать на месте, он вбивался всё грубее. Так, словно мы остались одни и могли делать что угодно.

Мой собственный член подрагивал от звенящего во всем теле напряжения.

— Ещё! Ещё! — требовал я, будучи не в себе.

Лас зарычал, напоминая зверя. Кончики его когтей впивались в кожу. Но в этот самый момент я желал быть разорванным на части, на клочки.