Сергей Барк - Каста [СИ]

Лиадро Годрео оказался мёртв. Будь он жив, для него ничего бы не изменилось, судьба его была предрешена много лет назад. Два удара отыскали точки, слабый поток ещё не до конца свернувшейся крови окрасил торжественный наряд алым. Хюрем двинулся дальше.

Даже распростёртый на земле, с порванной при падении туникой и сбитой на бок косой, Лето был прекрасен. Сегодня Хюрем не видел его, проведя весь день на обрыве за домом Дорто, а посмотреть было на что.

За прожитый рядом с Лето год Хюрем видел, как возмужал альфа. Как вытянулся и отрастил мышцы, не уступавшие видом и крепостью латам. И это был ещё не конец, ведь Лето ещё так юн… вернее, был юн. И конец уже настал.

Острие порвало живот Лето. Второй удар проткнул горло. Хюрем отвернулся от альфы, продолжив добивать раненых.

После того, как полегли все, кто не принадлежал к Стае, омеги принялись стаскивать тела в огромные кучи, образуя погосты, которые вот-вот займутся пламенем.

— Эти пусть лежат здесь? — спросил один из омег Хюрема.

Хюрем окинул взглядом тела, принадлежавшие верхушке Касты — те самые, о которых он позаботился лично.

— Отнесём их в храм и бросим к подножью статуи.

Омеги, стоявшие ближе, ухватили ещё не успевшие окоченеть тела за руки и за ноги и поволокли в указанном направлении. Там сбросили ношу прямо у постамента бога и, окинув их презрительными взглядами, удалились разжигать очистительные костры дабы избавить анаку от скверны Касты.

Стоило остальным рассеяться, как Хюрем подскочил к Лето. Придержав альфу за голову, влил в приоткрытый рот противоядие и потащил бессознательное тело к дальней части храма — той, что оканчивалась обрывом. За двойной анфиладой колонн, гигантской статуей и постаментом храма, в полтора метра высотой, Хюрем мог не волноваться, что его заметят. Скрытый от взглядов, омега спешно привязывал Лето к заранее сплетённой сети, чтобы опустить того вниз, с анаки, прямиком на берег Гремучей, как раз в том самом месте, где бурный поток ударялся о невысокий выступ, занятый городом, и нёсся прочь — вниз, на юго-запад, огибая Гешенскую возвышенность.

Время поджимало. Короткая летняя ночь уже пошла рябью близкого рассвета, но пока ещё можно было надеяться, что Стая, рыская по городу в поисках уцелевших раджанов — тех, кто нёс караул у стены и на улицах в кровавую ночь, не заметит впотьмах необычный груз, спускаемый с высоты. Вот рядом оказалась отметина и Хюрем плавно подался вперёд, напрягая ноги, упёртые во взрытые углубления, скрываемые травой до этого дня. Через несколько секунд омега ощутил, как ослабло натяжение верёвки, говоря о том, что тело достигло нужной точки. Всё случилось так же, как и в ночь, когда Хюрем проделал то же самое с нагруженным мешком в одну из отлучек.

Вытащив небольшой походный мешок, в котором можно было отыскать пару фляг с водой, немного вяленого мяса и другие мелочи, без которых омега не отправлялся в дальний путь, он перехватил верёвку и принялся ловко спускаться вниз, перебирая ногами по склону так, что вниз не сорвался ни единый камень. Оказавшись у основания, ловко высвободил Лето и, выудив из кармана другую склянку, поднёс её к носу альфы.

Лето скривился и попытался отвернуться, но Хюрем удержал, заставив альфу хрипло закашляться и раскрыть глаза.

— Тихо-тихо, — успокоил он Лето, недоумённо глядевшего вокруг. — Говори шёпотом.

Тот кивнул, и Хюрем помог ему подняться.

— Что происходит? — выдавил Лето, не понимая, отчего его не держат ноги, и так плохо, как если бы он снова пришёл в сознание после тяжелого ранения.

— Некогда объяснять, — бросил Хюрем, вглядываясь в тени. — Нам нужно бежать.

— Но… — Лето попытался воспротивиться, разглядывая, чем это запачкана его туника.

— Лето, — Хюрем встал напротив альфы, заставляя того смотреть себе в глаза. — Сейчас мне нужно, чтобы ты доверился мне. Как только мы будем в безопасности, я всё объясню.

Лето чувствовал, как плохо он сейчас соображает, словно голова его была полна наваристого супа. Думать попросту не получалось; оставалось только послушать Хюрема.

Коротко кивнув, альфа стал пробираться зарослями вдоль берега, следуя за омегой и стараясь ступать шаг в шаг. Второй раз Хюрем привлёк его внимание, приложив палец к губам, прося тем самым, чтобы тот постарался не издавать шума. Несколько раз, когда они проходили под улицами, выводившими к невысокому берегу, Хюрем приказывал замереть и притаиться. Наверху слышался гам, но Лето никак не удавалось разобрать, что происходит. Голова продолжала трещать, и редкие силы уходили на то, чтобы не терять след Хюрема, как и на то, чтобы не выдать себя неосторожным шагом.