Наталья Белякова - Джейс-Апокалипсис

Обладатель «Перста Правосудия» залез рукой под лавку и вынул оттуда маленькую статую бога Эбису. Поставил на доску рядом с точильным камнем. Потом поочерёдно указал пальцем на объекты в помещении. Я насчитал ещё три амулета. Изумрудный четырёхлистный клевер — в стенной нише рядом с привязанной собакой. Золотая миниатюрная подкова выглядывала из-за бетонного блока справа. И до боли знакомая жроличья лапка висела на одной из труб, скрытая от моего взора ворохом тряпья…

— Плюс четыре минус четыре — равно но-о-оль! — весело воскликнул Рэйнхарт. — У тебя ноль, баклан несчастный! Ты — ноль!

Я нацепил на лицо гримасу отвращения и снова рванулся, на этот раз — к игроку. Будто хотел наброситься на него. Коул рефлекторно отступил на шаг, и это невольное проявление слабости не на шутку его разозлило.

— Ты поплатишься, нублан! — яростно завопил он, резко погружая руку в мой распоротый живот до самого запястья. Из моего рта вырвался полноценный вскрик. Надеюсь, больше от неожиданности. Но и дёрнуться не забыл — нужно как можно скорее сломать наручники. Кто знает, что ещё придумает больной на голову маньяк?

Тридцать четыре единицы. Много.

— Знаешь, без каких органов человек способен жить? — с коварной усмешкой спросил Рэйнхарт, проталкивая руку куда-то в левое подреберье. — Как думаешь, очень тебе нужна твоя селезёнка?

Я зашипел от мгновенной вспышки боли. Кажется, на один орган в моём теле стало меньше. Вот же… разрабы! Зачем сделали всё с анатомической точностью?

Коул продемонстрировал мне зажатый в кулаке кусок плоти, обтянутый блестящей плёнкой.

— Засунул бы тебе её сам знаешь куда. Но, видишь ли, системные ограничения, не снимающиеся труселя… Эх, такого контента лишили… — посетовал он. — Ну ничего. Да, ничего! Запихаю тебе в глотку. А потом вырву одну почку и тоже заставлю сожрать!

Голова кружилась. Сердце бешено трепыхалось в груди. Я сделал ещё один рывок. Слабый. Силы утекали, как песок сквозь пальцы. Здоровье в красной зоне…

Жало инъектора проткнуло мою кожу, возвращая к жизни. Затем в грудь впился ещё один стимулятор. И ещё. Коул и впрямь не хотел допустить мою досрочную гибель.

— Где Ветрова! — рычал он над моим ухом.

— Так тебе и сказал, — я растянул губы в кривой усмешке. — Это всё, на что ты способен? Ну, давай. Покажи что-нибудь такое, чего я раньше не видел!

— Сам напросился, — фыркнул Коул и внезапно схватил меня рукой за волосы, заставив запрокинуть голову. Другой рукой потянулся к моему правому глазу. Поняв, что он собирается сделать, я что есть сил затрепыхался, делая упор на оковы. Вырваться из хватки игрока не получилось. Пришлось, стиснув зубы, терпеть мануальное выковыривание глазного яблока из черепа. Моего глазного яблока из моего черепа! Дефолт, это становится совсем не смешно!

— А теперь смотри! — издевательски хохотнул маньяк, демонстрируя мне очередной орган, покинувший родное место.

Мир перестал быть объёмным. Теперь я словно видел огромную картину, центральный план которой занимал окровавленный белёсый шарик с радужкой серого цвета. А под полосой здоровья повис дебафф «ослепление».

Инфляция… Достаточно ли одного глаза, чтобы следить за прочностью вещей?

Да. Двадцать одна единица. А выдержу ли я? Неважно. В любом случае нужно продолжать.

— Тебя что, в детстве родители не долюбили? Или сверстники издевались? Или… Дай угадаю. С внешкой тоже не повезло?

— Заткнись, — прошипел Коул. — Лучше заткнись, или я…

— А, вот и отлично! Тогда помолчу. Не придётся ничего говорить про Оле…

Я опомниться не успел, как вырванный глаз оказался у меня во рту. Рэйнхарт, недобро улыбаясь, настойчиво проталкивал его мне дальше в глотку. Первой мыслью, что мелькнула в голове, было желание сомкнуть челюсти и отгрызть пальцы маньяку. Но он, будто уловив мои намерения, выдернул их сам. После чего грубо вцепился мне в подбородок и заставил вновь откинуть голову назад. Я начал задыхаться. Тошнотворный комок, бывший некогда моим органом зрения, стоял в горле, перекрывая дыхательные пути. Ни сглотнуть, ни стошнить. Все попытки вырваться из хватки Коула оказались тщетны.

Но умереть от удушья мне тоже не позволили. Рэйнхарт отпустил мой подбородок и мягко погладил по шее, вызывая глотательный рефлекс. С трудом протолкнув мешающийся ком вниз по пищеводу, я наконец сделал судорожный вдох и закашлялся. Все мышцы тела дрожали от перенапряжения и стресса. Стоять на ногах уже было выше моих сил, так что я обмяк, повиснув на наручниках. Даже голову не поднять. Дефолт…