Ирина Нельсон - Немного о богах и жизни после смерти [СИ]

— От вас прямо веет божественным, — пробормотал Юкине, пожирая глазами бога.

— Вы ослепительны! — подтвердила Хиёри. — В отличие от…

Они оба обернулись к разобиженному Ято с очень красноречивыми лицами. Однако его закрывал собой Вадим.

— Приятно, когда тебя знают, да? — лениво усмехнулся он покровителю знаний и протянул Ято руку, помогая встать. — Не нужно так выпендриваться, ты же бог.

Увидев Вадима, Тендзин на миг скуксился, как будто съел лимон, и перевел взгляд на Юкине.

— Ято, как зовут этого мальчика?

— Юки, сосуд — Сэтцу.

— Ты же только-только стал шинки, верно? — благостно улыбался Тендзин. — Не нужно падать ниц. Тсую!

Вперед выступил дух сливы. Вадим приветливо ей кивнул и получил в ответ улыбку. У него всегда были отличные отношения с лесом.

— Слушай внимательно, — сказала она Юкине. — Нельзя кланятся другим богам, пока служишь своему богу. Это проявление неуважения. Хотя, в присутствии Тендзин-сан трудно устоять.

— Полный храм жриц! — восхитилась Хиёри.

— Да, все они мои шинки. Непросто всех их содержать, — благодушно улыбался Тендзин, старательно игнорируя усмешку Вадима.

— Настоящий бог — совсем другое дело! — воскликнула Хиёри.

Юкине увидел, как Вадим украдкой показал кулак, и подавил вздох. Тендзин улыбался и старательно демонстрировал своё превосходство. Ято готов был взорваться, но Вадим ободряюще сжал его ладонь и отступил за его плечо.

— Так чего тебе надо? — хмуро спросил Ято.

— Дел невпроворот. У ребят на носу экзамены. А тебе всё равно нечем занятся, помоги мне! — самодовольно улыбался Тендзин.

У Ято задергалась бровь, и, предупреждая отказ, Тендзин сказал:

— Я знаю, что ты ночевал у меня без разрешения, — и с улыбкой закончил. — Так и быть, позволю тебе присоединиться к своему предприятию. Могу сделать тебя управляющим филиала!

«Не злись. Он бог, он не врал. Я же не спрашивал, вот он и молчал. Он бог, ему просто хотелось иметь святое орудие. Он не хочет причинить вреда, он бог,» — Вадим старательно успокаивал себя, но помогало мало. Его накрывала обида и злость на Тендзина, который промолчал, что Ято ночует в его храмах, который всячески мешал поискам, который издевался над Ято у него на глазах, подчеркивая своё превосходство и рисуясь перед шинки. Ну что ж, запомним. Однажды он сочтется с ним — земля круглая.

— Но ты же хочешь собственный храм, я прав? — продолжал Тендзин и, улыбаясь, достал из кошелька купюру в тысячу иен. — Тогда вот. Извини, только крупные купюры. Будет, чем разменять? Не будет?

Это был край. Вадим выскочил вперед и заслонил своего бога, поворачиваясь к Тендзину спиной и взглянул в лазурные глаза, наполненные обидой и гневом. Конечно, он же его бог, он его чувствует.

— Извини, что вмешиваюсь в твой разговор, Ято, но я больше не могу. Я твоё святое орудие, а ты мой бог, первый и единственный, и остальных богов для меня нет. Все, кто смеет над тобой издеваться и унижать тебя, обижают и меня тоже. А я не могу терпеть и копить обиду, потому что это может тебя ранить. Ты сейчас плюнешь на работу, на Тендзина и будешь успокаивать меня, потому что если этот старик скажет еще хоть одно слово в твой адрес, я разозлюсь окончательно. И он узнает, как могут бить русские, когда защищают своё.

Вокруг воцарилось молчание. Все смотрели на Вадима, а Вадим не сводил глаз с Ято. Тот потрясенно молчал, широко распахнув свои нечеловеческие лазурные глаза. Его растерянное лицо казалось совсем юным, открытым и странно уязвимым. Он был на полголовы ниже Вадима, казался младше, и тот не выдержал — сгреб его в объятья.

— Слышишь? Я буду защищать тебя от всех.

— Эй… Сёмей, успокойся… Всё нормально, — Ято растерянно гладил Вадима по рыжим волосам. — Мы с Тендзином давно знакомы, он просто так со мной здоровается. Он даже толком ничего обидного-то не сказал, ну, ты чего?

— Я три недели слушал, как он поливает тебя грязью и рисуется передо мной. Я очень терпеливый, но сейчас… Это был край, — прошептал Вадим. — Видеть его не могу. Можно, я ему врежу?

Ято вздохнул и покрепче обнял его за плечи.

— Благодарю тебя, Сёмей, но нельзя.

— Почему Сёмей заступился? — тихонько спросила Хиёри. — Он же знает Ято всего сутки, а я его знаю уже почти месяц. И Ято правда не кажется мне надежным товарищем. И Юкине тоже так думает…

Юкине мрачно зыркнул на Хиёри, и та замолчала на полуслове. Тендзин вздохнул, спрятал кошелек и затянулся из трубки. В его взгляде, устремленном на Ято и Сёмея, было что-то очень похожее на зависть.