Андрей Красников - Континент

Мне почудилось, что деревья чуть-чуть приблизились, но я отбросил наваждение усилием воли.

Чтоб ты сдох, брат Деррек, со своим заданием. И ты, добрый брат Эдгор, тоже.

В душе загорелась черная беспросветная ненависть. К жрецам, которые свели меня с демоном. К демону, вздумавшему устроить на меня охоту. К судьбе, постоянно ставящей меня рядом со смертью.

Мгновения неслись мимо меня. Становилось все теплее и теплее. И вот…

По телу разлился бушующий огонь, принося с собой боль и свободу.

Я снова бог.

Огненный бог разрушения, спустившийся в этот жалкий хрупкий мир.

— Иди. Сюда. Тварь.

Рука, держащая меч, сжалась, проминая костяную рукоятку словно сырую глину.

— Иди сюда, я сказал.

Я стиснул в кулак вторую руку и с отстраненным любопытством увидел, как разлетается горящими щепками ствол дерева рядом с дорогой.

— Я жду тебя.

Вокруг по-прежнему никого не было видно. Ни в реальном мире, ни на его магическом срезе. Но я все равно знал, что демон где-то здесь, прячется среди трепещущих потоков энергии. Скользит между ними, хищно скалясь в предвкушении. Я чувствовал это всеми фибрами своей горящей в огне души.

Боль прорвалась сквозь завесу ненависти, заставляя меня распахнуть рот в беззвучном крике.

Во славу твою, Эстерси.

В этот раз я не придумывал каких-то эффектных заклинаний. Хватило лишь одного страстного желания прикончить прячущуюся тварь.

Я отдал всю накопленную печатью энергию обратно. Выплеснул вместе со своей ненавистью на энергетический план, избавился от нее целиком и полностью.

И рухнул на горящую дорогу, успев напоследок услышать страшный вопль боли и гнева.

Мир потух в моих глазах. А я сам неожиданно снова оказался в своем повторяющемся сне — на краю Мертвого плато.

Эстерси в этот раз смотрела на меня с улыбкой. Доброй счастливой улыбкой на прекрасном точеном лице. Я засмотрелся, любуясь ее совершенством и безнадежно теряясь в восхитительных темно-синих очах…

— Иди, тебе пора.

Я открыл глаза.

Боль, мирно дремлющая рядом с моим телом, мгновенно проснулась и слилась с ним в единое целое. Лежать на горящем камне, оказывается, очень… очень неприятно…

Моих сил не хватило на крик. Их не хватило даже на то, чтобы перевернуться набок, убрав обгорающую спину с уже прожегших куртку раскаленных булыжников. И тогда я просто заплакал, уставившись в черные небеса. От бессилия, боли и обиды на судьбу. Хотелось умереть или хотя бы снова потерять сознание. Но я мог только лежать, пускать злые бессильные слезы, слабо хрипеть и чувствовать, как медленно продолжает обугливаться моя многострадальная плоть.

Где-то далеко надо мной прозвучал легкий раскат грома. Затем еще один. А потом мне на щеку упала тяжелая прохладная капля.

Начался дождь. Странно холодный для этого времени года, остужающий раскаленную дорогу и немного притупляющий боль.

— Спасибо, Эстерси… — прохрипел я. Не уверен, правда, что это точно дело рук богини, но поблагодарить не помешает.

Избиваемый холодными каплями, я сумел собраться с появившимися невеликими силами и перевернулся на бок, застонав от боли, когда кое-где отодралась приставшая к камням кожа. А затем упал на живот, прямо в облака пара, поднимающиеся от остывающих под дождем булыжников… и все же снова потерял сознание.

Следующее мое пробуждение было не намного приятнее предыдущего. Сгоревшая спина заставляла скрипеть зубами и корчиться в агонии. Пострадавшая от лежания на не успевшем остыть камне щека вторила ей со страшной силой.

Но тело успело восстановить запас энергии, позволяя немного передвигаться. Маги все же — самые живучие существа в этом мире…

Стиснув зубы, я приподнялся на дрожащих руках. Обвел окрестности мутным взором, благо на местность уже потихоньку наступал рассвет.

Лес вокруг дороги засох и облетел. Не знаю, произошло это в один момент или продолжалось в течение ночи, но факт был налицо — вокруг меня теперь стояли только голые стволы деревьев — высохшие, почти черные, с отстающей местами корой.

Все было усыпано промокшими под дождем пожелтевшими листьями. Они валялись на земле, устилая ее сплошным покрывалом, попадались на дороге, прикрывали собой мой рюкзак и тушу лошади.

Устав, я снова опустился на камни. В голове стоял туман, тело корежило от боли и лихорадки, но Красавицу я все же успел пожалеть. Бедняжка…

Все так же лежа на дороге, я принялся за лечение. Благо, это действие в ходе многочисленных применений уже было отработано мной до такой степени, что почти не требовало напряжения мысли.