Андрей Красников - Континент

Как бы то ни было, но, привязав лошадь к какому-то столбику, я проверил, удобно ли сидит на спине рюкзак, легко ли выходит из ножен меч, затем засунул за пояс свой драгоценный нож и отправился вперед. По коже снова пробежал холодный ветерок, но магический поток вокруг оставался на удивление ровным.

Я толкнул рукой створку ворот. Пнул ее ногой. Затем изо всех сил навалился плечом.

Воротам было плевать. Темные дубовые доски, накрепко перехваченные стальными полосами, даже не пошелохнулись.

Немного обидно… А если так?

В руке у меня уже сформировался клубок заклинания… Но здесь мозги, наконец, встали на место. Я, конечно, могу разнести на щепки эти ворота, а потом, размахивая ножом и мечом, пуская по сторонам огненные копья и произнося воинственные речи, зайти внутрь и рискнуть жизнью. Да что там, всегда есть вариант на крайний случай — призвать Эйя и затем, заключив с ним еще один договор, наблюдать, как демон выжигает внутренности замка. Думаю, для него ничего сложного в этом нет.

Но остается один-единственный вопрос — а оно мне надо? Если даже предположить, что никто внутри не представляет для меня опасности? Хочу я отвечать на вопросы жрецов и доказывать им, что все это — обыденность для захудалого охотника из Пустоши?

Однозначно нет. Я хочу спокойно добраться до Срединного княжества и пообщаться там с родственниками аристократа. А проблемы жрецов, как говорится, путешественников не волнуют.

Я аккуратно развеял заклинание, позволив клубку энергии раствориться в теле.

Но просто так отступать тоже было нельзя. Надо, в конце концов, постараться, ведь за мной наблюдают, пусть и издалека.

Немного подумав, я достал из кармашка пояса бутылек с огненным зельем, тяжело вздохнул, вспоминая его стоимость, и, отойдя на несколько шагов, запустил склянку в дверь. В ночи ожидаемо ярко полыхнуло пламя, огонь растекся по тяжелым доскам и, немного погорев, потух. Ну, вот теперь хватит.

Еще раз для очистки совести пнув темное дерево ногой, я вытащил статуэтку, аккуратно поставил ее рядом и развернулся, намереваясь отправиться к лошади.

Ворота за моей спиной протяжно и жалобно заскрипели. А затем она из створок слегка приоткрылась, заставив меня шустро отпрыгнуть в сторону и вытащить меч.

Минуты потихоньку проползали мимо. Прохладные дуновения ночного ветерка все так же касались моего лица. Луна, выбравшаяся из-за очередного облака, с интересом наблюдала за открывающейся перед ней картиной.

Ворота стояли, немного открыв проход и словно приглашая меня пройти внутрь замка.

Я перевел взгляд на статуэтку. Это из-за нее, что ли? Вот и верь после этого своим чувствам — слабая поделка, как же…

Появился соблазн все же взять фигурку, забраться в замок, выполнить пожелание жрецов и стать героем целого города. И я уже сделал шаг вперед, когда сквозь пелену мечтаний снова пробился голос разума — а зачем мне это? Жить здесь до скончания века собираюсь, что ли?

Снова отступив на шажочек, я с подозрением посмотрел на приоткрытые створки, а потом на статуэтку. Появилось нехорошее ощущение, что кто-то очень хочет, чтобы я ее взял и зашел внутрь. И этот кто-то — не только жрецы, засевшие в своем храме.

По спине пробежала стайка мурашек, заставив отступить еще на шаг.

Идите вы, братья, в лес со своими заданиями. Я, продолжая пятиться, отошел к лошади и, взяв ее под уздцы, направился подальше от замка, стараясь не влететь в какую-нибудь яму по дороге.

— Ну, что там есть? — жадно поинтересовался брат Сетик, когда я вернулся к нему и стражникам. — Ты не попадал внутри?

Стражники, смотрели на меня восхищенными глазами. Вот так, наверное, и рождаются легенды о Пустоши и ее жителях…

— Простите, брат Селик, — покаянно произнес я, склонив голову. — Я смог дойти до ворот, потому что привычен к страху. Но они закрыты и я не понимаю, как можно попасть внутрь.

Достав из поясного кармана еще один флакон, я показал его жрецу.

— Я попробовал сломать ворота алхимией, но это не сработало. Поэтому я поставил вашу реликвию прямо перед ними и вернулся к вам. Брат, я сделал, что мог.

— Ты поставил статуя совсем близка от замок? — задумчиво поинтересовался жрец. — Это хорошо. Это помогай нам. Но лучше надо внутрь. Снаружи мы сами мочь днем.

Я посмотрел на него самым честным взглядом, на который был способен. Боюсь только, в темноте никто это не оценил.

— Брат, я сделал все, что мог. Там было очень страшно. И ворота нельзя открыть. Я поставил вашу статую так далеко, как мог. Больше я вам никак не помогу. И я хочу уехать как можно дальше от этого замка, понимаете? Я уезжаю.