Шеннон МакГи - Драконьи норы и другие ловушки

Он ненавидел меня. Он хотел, чтобы меня заковали в цепи и увезли домой, чтобы сжечь и… и он был беспомощен. Мне не нужно было спрашивать леди Фамай, что она сделает с ним, если я ослушаюсь. Для дворянина существовал миллион способов заставить простолюдина исчезнуть, особенно с доступом к магии. В таком состоянии ее маги могли сжечь его или перерезать горло. Они даже могли сбросить его в канализацию, чтобы дрейки нашли его.

А как же Кахая? Разве она не так же беспомощна? Они научат ее быть разбойницей, как Королевские Змеи, или они смогут использовать ее в качестве жертвы, как Майкл предназначил меня. Невозможно было сказать, что именно они приготовили для нее, но мне не нужно было знать подробности, чтобы знать, что это будет ужасно.

Секунды ускользали, пока мой мозг лихорадочно работал. Бет не заслуживала того, чтобы ее отца убили за попытку сделать то, что он считал правильным. Кахая не заслуживала быть втянутой в какой-то опасный заговор, который готовила леди Фамай, потому что она пыталась помочь своей семье. Что здесь было правильным? Клетки, в которых они сидели, выглядели лучше, чем канализационные туннели, где спрятались дрейки, но они все равно были в ловушках.

Я поняла, что мне нужна помощь. Я не могла принять это решение самостоятельно. Я сжала руки в кулаки и медленно расслабила их.

— Вам нужен мой ответ сейчас?

Она захлопнула веер и тем же движением поднялась на ноги.

— Мы будем в городе еще неделю. Если я не услышу от Кахай или ее матери, что ты говорила с ними, я приму это за ответ. Тебе будет удобно?

Чувствуя себя беспомощной, я кивнула и попятилась из комнаты. Хотя никого из людей в комнате рядом не было, дверь захлопнулась, как только я вышла в коридор.

Глава 21

Я надеялась, что у меня будет время расслабиться, когда я вернусь в свою комнату, но Бао, бог удачи, не улыбался мне. Когда я вернулся, Элла и Люк уже ждали меня.

— Где ты была? — спросила Элла, как только я переступила порог. Я остановилась и посмотрела на нее. Она стояла в центре комнаты, ее лицо было бледным и напряженным от беспокойства. — Я вернулась, и Люк сказал, что тебя здесь нет, и тебя не было ни на кухне, ни в столовой. Ты не в бане…

— Мы собирались сообщить Эдит о твоем исчезновении. — Я посмотрела налево, где стоял Люк. Он готовился к уходу.

Я поморщилась. Они оба выглядели такими взволнованными. Даже у Люка, обычно такого спокойного и расслабленного, щеки горели предательским румянцем, как у человека, который метался из стороны в сторону. Его короткие светлые волосы были взъерошены… хотя это все еще производило впечатление плутовской красоты.

Элла, очевидно, запустила пальцы в свои кудрявые волосы, хотя теперь обхватила себя руками, будто у нее болел живот.

Я должна была оставить записку, я видела это сейчас. Особенно если учесть, что в покоях аристократа произошло нечто ужасное. Однако, то ли по принуждению, то ли из-за моего упрямства я слишком боялась, что кто-нибудь заметит и попытается вмешаться. Мне не хотелось думать о том, что могло бы случиться, если бы я вернулась позже, если бы Двенадцатая рота начала меня искать.

Чувствуя себя виноватой, я быстро закрыла дверь и сократила расстояние между собой и Эллой. Осторожно, потому что это было что-то новое для меня, я обняла ее.

— Прости, — сказала я, вкладывая в свои слова искреннее чувство.

Она ответила на мои объятия, сжимая руки, и я погрузилась в нее, наслаждаясь комфортом, который чувствовала в ее руках. После разговора с призрачной леди Фамай она стала твердой и реальной. Если бы я могла остаться там навсегда, я была бы счастлива. Элла отступила первой и, казалось, внимательно посмотрела на меня.

— Мне показалось, что тебе это нужно не меньше, чем мне, — сказала она менее резким, но не менее подозрительным тоном. — Тайрин, где ты была?

— Не сердись, — предупредила я.

— О, это должно быть нехорошо, — сказал Люк. Взглянув на него, я с облегчением увидела, что он, по крайней мере, улыбается. Я могла только надеяться, что его хорошее настроение продержится до моего объяснения.

Я подтащила Эллу к кровати и сама села, невольно застонав. Очевидно, быть достаточно исцеленной, чтобы встать с постели, не значит быть полностью исцеленной. Несмотря на то, что от этого было мало толку, моя забинтованная рука тупо пульсировала. И все же, устала я или нет, было не так уж много времени после полудня, и я должна была им все объяснить.