Шеннон МакГи - Драконьи норы и другие ловушки

Бенджамин сидел на диване. Меня это не удивило, как и то, что он был одет в ту же одежду, что и слуга, который был с ней у реки… без головного убора. Теперь это имело смысл. Майкла здесь не было, но меня это тоже не удивило. Если бы он остался с леди, ей не понадобился бы кто-то еще, кто мог бы легко меня опознать. Как взбесился Бенджамин, когда понял, что ему солгали.

Что меня удивило, так это то, что он не вскочил, увидев меня. На самом деле он, казалось, даже не замечал моего присутствия. Вместо этого он ошеломленно уставился на стену рядом с моей головой. К тому же одежда, которую он носил, выглядела так же, как тогда. Он даже не загорел, что, как я догадалась, объяснялось тем, что он все время был закутан. Это тоже имело смысл. Леди Фамай не собиралась рисковать тем, что я его узнаю.

— Прошу прощения за Бенджамина. Я решила не возобновлять его службу, — сказала леди Фамай, все еще стоя позади меня. Я повернулась, чтобы посмотреть на нее, и она пожала плечами. — Он работал над своим завершением и вызывал беспокойство, поэтому я успокоила его.

— С ним все в порядке? — Бенджамин, может, и не очень меня любил, но мы с его дочерью были хорошими друзьями, и до того, как все случилось в прошлом году, я его уважала. Мне не хотелось сообщать Бет, что ее отец умер.

— С ним все в порядке. Через час он проснется и почувствует, что потерял счет времени. Это не больно и делает его не таким агрессивным. — Она прошла мимо меня к тумбочке, на которой лежал веер. Она подняла его, осторожно открыла и опустилась на кровать. Веер был такой же серый, как и ее оби, с темно-синими полосками. Цвета слились воедино, когда она начала им размахивать.

— Я думала, у вас не так уж много магии. Я думала, вы едва можете зажечь свечу.

— Это амулет, который Габриэль сделал для меня. Он хорошо накладывает чары на простые предметы. Бенджамин носит его, и я могу активировать по мере необходимости.

— И он знает об этом? — спросила я, думая о том, как незаметно мне дали такой амулет.

— Он считает, что ожерелье — часть его униформы. Способ гарантировать, что ему будет позволено увидеть меня, даже если я принимаю пищу в месте, куда его обычно не пускают. Что тоже верно.

Она не ответила на мой вопрос, и от этой мысли меня затошнило. Как часто она проделывала это с ним по дороге из Нофгрина?

Леди Фамай откашлялась.

— Итак, чем я могу тебе помочь?

Я сглотнула. Это было не так, хотя я могла что-нибудь поделать в любом случае на данный момент. Я была здесь. Это происходило. Мне оставалось только надеяться, что она не сможет наложить на меня ошеломляющее заклинание, и не встречаться с ней взглядом.

Не то чтобы ей нужна была магия, чтобы пугать. Теперь, когда она стояла передо мной, великолепная и спокойная, я остро осознавала, какой грязной и недостойной я, должно быть, казалась по сравнению с ней. Все вопросы, которые я репетировала, рассыпались в моей голове, как пескари, и она склонила голову в почти насмешливом вопросе на мое молчание.

Я бросила платок на пол между нами.

— Я хочу знать правду, — сказала я, стараясь казаться храбрее, чем на самом деле.

Веер замер.

— А как ты думаешь, в чем правда?

— Ну, для начала, я думаю, вы знаете моего брата, — сказала я. — Думаю, вы каким-то образом спасли его в прошлом году.

Веер снова начал двигаться.

— Зачем мне это?

Она хотела, чтобы я это сказала, и я не могла придумать лучшего способа получить информацию, за которой пришла.

— Потому что так велел мастер Ноланд из Освелла. Я знаю, что вы работаете на него… или с ним. Я просто не понимаю, почему.

Пальцы одной из рук леди Фамай нежно коснулись ее губ, когда она задумчиво смотрела в окно.

— Знаешь, Габриэль не верил, что ты так много поймешь сама. Аня да, но Аня всегда верит в лучшее в людях.

— Зачем вам помогать такому, как он? — я знала, что в моем голосе звучит мольба, но ничего не могла с собой поделать. — Разве вы не знаете, какой он?

— Наоборот. Я лучше других знаю, какой он, — строго сказала она. — Тебе известно, как я вышла замуж за моего дорогого Ральфа, не так ли? — Когда я кивнула, не зная, как еще ответить, она улыбнулась, явно заметив движение краем глаза, поскольку все еще не смотрела на меня. — Барды любят сосредотачиваться на любви, которую я нашла… кто может винить их? Это ужасно романтичная история. Но они начинают слишком поздно. Они всегда начинают свои истории со смерти моей матери.

Я пошевелилась, пытаясь найти положение стоя, которое сняло бы часть веса с моей правой руки. Мое плечо начало пульсировать, будто сила тяжести, теперь, когда я стояла так долго, была больше, чем она могла выдержать. По крайней мере, леди Фамай была последовательна. Теперь, когда она заговорила, ей не нужен был мой вклад, и она продолжила, беспечно не замечая моего дискомфорта.