Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список]

— Ты же сам говорил, что Штефан мог забыть поставить защиту…

— А ты мне резонно ответила, что Эггер не из таких. У нас нет ничего против Кремера. Мы даже допросить его не можем. Иноре Эггер он не угрожал, лишь поделился предсказанием.

— Которое сам и воплощал в жизнь, — упрямо ответила я.

— Линди, пойдем пообедаем? — сменил он тему. — Пока у меня время есть.

— Нужно из офиса сегодня все забрать, — вспомнила я. — Я новому арендатору обещала.

— Шустро ты, — восхищенно сказал он. — Заберем. Можно часть бумаг после обеда ко мне в Сыск забрать, остальное — вечером.

Разговор про Кремера мы прекратили, но это не мешало мне про него думать. Теперь я была почти уверена, что мне не показалась попытка ментального влияния, просто она была слишком мягкой, пробной, возможно, Кремер хотел лишь подтолкнуть меня к нужному ему шагу. Вопрос — к какому? Что он хотел от меня? Что я могла сделать? Разве что повлиять на Штефана или на Дитриха? Но они оба не очень-то поддаются чужому влиянию, да и со Штефаном мне даже поговорить не удастся…

Не успели мы выйти из здания, как на нас опять налетела Эмили:

— Если его сегодня не выпустят, я напишу на вас заявление! Мне надоело, что вы ничего не делаете, а только шастаете туда-сюда.

— Инорита, если вы не прекратите нас преследовать, — холодно сказал Дитрих, — заявление на вас напишу уже я. Шантаж, знаете ли, уголовно наказуемое деяние.

— Что? — растерялась она.

— То, чем вы занимаетесь, называется шантажом, — любезно просветил ее Дитрих. — А за клевету тоже можно получить срок.

Он невозмутимо обогнул Эмили, держа меня за руку, и, казалось, сразу же забыл о ее существовании. Она ничего не сказала нам вслед, а если что и сделала, я не знаю — оборачиваться и смотреть я не стала. У меня были и другие заботы, кроме разборок с бывшей подругой.

Далеко от отделения мы не ушли, Дитрих привел меня в кафе на соседней улице, почти все столики в котором были заняты. Но были и свободные, даже можно было выбрать, сесть поближе к выходу, у окна или у стены. Пожалуй, у стены будет спокойнее.

— Где сядем? — спросил муж.

Но я не успела ему ответить. Взгляд зацепился за незнакомого инора. Зацепился, да так на нем и остановился. Слишком он был похож на Штефана, только лицо постарше и черты более резкие, ожесточенные. Даже не думая, что я делаю, я прошла и села напротив него. Он посмотрел на меня как на что-то досадное, мешающее и ненужное. Но главное, посмотрел, поэтому я сразу спросила:

— Фридрих Эггер?

Он молча кивнул. Интереса ко мне в его взгляде не прибавилось, скорее, увеличилось отчуждение. Но это меня не смутило:

— Вы сделали большую глупость, когда взяли на себя чужую вину.

— Линда, прекрати, — возмущенно сказал Дитрих.

— Нет, — упрямо сказала я. — Он должен понять, что, защищая Магдалену, он защитил совсем другого человека, из-за чего пострадал сам, пострадал Штефан и пострадала Магдалена.

— С чего вы решили, что я взял на себя чужую вину? — процедил Фридрих.

— Неважно, — отмахнулась я. — Магдалена этого не делала, понимаете? Результаты ее сканирования показали, что она никогда не имела дела с запрещенной магией. Никогда, понимаете? Вас ввели в заблуждение личиной.

— Серьезно? — Он желчно расхохотался. — Меня ввели в заблуждение личиной? Инорита, уверяю вас, там не было никаких личин, а все, кто там был, были собственной персоной. Даже если они потом лили слезы и говорили, что их там не было.

Это было почти признание. Но признание, оставляющее место для маневра. На что всегда можно было сказать: «Вы меня неправильно поняли. Разве я что-то говорил про Магдалену? Да ни полслова». И его глаза, больные глаза человека, который все так же любит того, кого не может простить.

— Ее там действительно не было. — Дитрих сел рядом со мной. — Это в нарушение правил, конечно, но я могу вам показать результаты ее сканирования. После подписи соответствующего соглашения, разумеется.

На лице Фридриха явственно проступило сомнение, но все же было видно, что он хочет отказаться и уйти. Я торопливо заговорила:

— Фридрих, ей очень плохо. Я не знаю, что там происходит и почему, но она почти не походит на живого человека. А вот на управляемую куклу — да.

— Но ментального влияния на нее не выявлено. — он скорее утверждал, чем спрашивал.

— Не выявлено, — согласился Дитрих. — Но выявлены странности, которые наши менталисты не могут объяснить.

— Возможно, есть методики закрытия части воспоминаний от сканирования, — почти равнодушно сказал он.