Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

– Я не… не дам… – прохрипел неведомый устами мальчика.

– Дашь, куда ты денешься, – ласково произнесла она, – не твоя это земля, не тебе и властвовать.

Голос не ответил, сам ребенок, вздрогнув, распрямился, вздохнул глубоко, погружаясь в целебный сон.

– Уходит, – улыбнувшись, проговорила она. – Вот и уходит, даст бог, к утру я его наговорами совсем загоню, в самые пятки. И будет наш сын снова здоров и весел, как прежде. И доберемся спокойней и без всяких трудностей. Кроме тех, что предстоят, конечно, – спешно добавила она. – Главное, мы их знаем и ждем, а еще важнее, что сын обретет покой и веру и станет тем, кем должен стать.

– А что за трудности и напасти, я могу знать? – Байя головой покачала.

– Нет, наемник, если скажем, не сбудутся, другие придут. Мы к этим приготовились, их ждем, знаем, непросто, но все ведь получится у него. – Повед подал ей руку, она крепко сжала ее. Чета долго молча сидела подле постели сына, ничего не говоря. Чувствуя, что раскисает, наемник выбрался наружу. Немного погодя, за ним последовал Повед.

– Вы с Байей столько толковали о будущности Сиромаха. Ты уже увидел его или это предположения? Или знаки?

– Можно сказать и знаки. Да разве сам не понимаешь? – удивленно произнес проповедник. – Ведь изначально они в глаза кидались. Мне к ногам прибило корзину, которая путешествовала, не как в сказках, раз и на нужном месте, но дня два-три по бурной реке. Тот городок с лихорадкой, где жители гибли сотнями, он в самых верховьях реки находился, миль двести от нас, а то и больше. Ретичей там – может, только она одна, истинная мать Сиромаха, упокой боже ее душу. А как Байя мечтала о сыне, о продолжателе рода, о… да что тебе говорить.

– У меня была семья.

– Не поймешь, – продолжил Повед. – Матерью надо быть, чтоб жаждать и не получать и вдруг обрести в тот миг, когда меньше всего того ожидаешь. И вот так бояться за него, ждать каждого нового раза. Поить и кормить с ложечки и снова и снова загонять проклятого демона в бездну, откуда он снова будет приходить и мучить. Надеяться и верить, что вот этот знахарь, жрец, гадатель сможет помочь, но нет, снова не он, и не отчаиваясь, искать, искать, пока знак не укажет на тебя.

– Я не лекарь, – Мертвецу вдруг странная мысль в голову пришла. – А вот Жнец, он некромант, он может увидеть демона.

– И сожрать душу? Ты думай о чем говоришь, наемник. – Мертвец вспомнил убитых строителей храма и замолчал. – Вот то-то и оно. Будь в Утхе другой некромант, посильнее того, что я встречал, шута горохового, я бы к нему обратился, все бы отдал, лишь бы имя узнать. Теперь только в Метох, там храм, там книга. Там судьба моего сына. Оттуда он пойдет.

– Куда?

– Мне не ведомо. Куда бог укажет, ведь все мы в его власти, над нами его десница. Одно могу сказать с уверенностью – Сиромах станет светочем народу нашему. Это его путь. Я чувствую, и мать его тоже знала, и Байя ощущает это. Иначе не случилось бы ничего. Кем он вырастет, мне не ведомо, может, художником, может, станет аббатом монастыря в Метохе, может, пойдет еще дальше и… да что говорить. Я верю, Сиромах не просто так даден нам с Байей, не напрасно все его путешествие с самого рождения. Звезды укажут путь, станет он либо провозвестником, либо одним из создателей нового времени для нашего государства.

– Что? – изумленно произнес Мертвец.

– А как иначе? Будь он урмундцем, имел бы другой путь, будь кривичем, и подавно. Но он ретич и попал к ретичам, к ведунье и проповеднику – какие еще знаки нужны, чтоб сдвинуть камень, собрать народ и помочь обрести потерянную отчизну?

Наемник молчал, не зная, что ответить. Впрочем, Повед, не нуждался в его словах, немного помолчав, он продолжил:

– Я не говорил ему, но я верю, так и будет. Я помогу ему разобраться со знаками, но только после избавления от демона, только после нашего испытания, я все для него сделаю. Наш народ и так слишком долго томился, забывая обычаи предков, сам язык забывая. Женщина, мать Сиромаха, сделала в записке столько ошибок… сердцем ее только и можно прочесть. Не ведаю как, но Сиромах начнет воплощать давешнюю мечту нашего многострадального народа о родном крае, о свободной своей земле. Сейчас в Кривии усобица, не так и трудно…

– И задачу же ты поставил перед десятилеткой.

– Не я, звезды и знаки.

– Не ты ли читаешь их?

– Не мне ли, отцу его, читать знаки сына и учить его распознавать и понимать их. Да что с тобой говорить, кощунником, ты все благие порывы в грязь втаптываешь. Потому и живешь вот так.