Михаил Игнатов - Пустошь. Нулевой круг

Что за ерунда? Свой первый настоящий бой на копьях я провёл с охранником, который зарабатывал на жизнь именно им. Пусть он и нечасто пускал его в ход, но доставил мне несколько неприятных мгновений. Ранил меня, едва не лишил руки. Так, почему же в схватке с Калги я не чувствовал такой беспомощности? Там вначале были опасность, азарт, радость от сражения и жажда перенять уловки и ухватки, а затем охранник стал беспомощным перед своими же приёмами просто потому, что я стал быстрее и немного опытнее. А сейчас... Такое ощущение, что этот мад опытный воин и прекрасно знает все слабые и сильные стороны копья. И он быстрее меня. Огромный, сильный и ловкий. Надо бы озаботиться запасным планом. Когда я подкрался сюда и оглядывал пещеру, то видел, что открыт проход и в мамин огород, но он не подходит.

— Мама, — сейчас я не оборачивался, а сдвигаясь влево, не сводил глаз с хищника, в оскале которого мне стала чудиться улыбка. — Сейчас я снова атакую, а ты должна взять рычаг и открыть проход в мои тоннели.

— Зачем? — удивилась мама, но уже через секунду сообщила. — Поняла.

Сближение. Вправо, влево, влево, влево. Расстояние четыре шага. Уколы в голову, плечи и грудь мада. Даже для меня наконечник копья превратился в неясную, едва видимую зеленоватую тень. Отскочить. Удачным вышел только первый удар. Сейчас Зверь радовал меня кровью, стекающей из раны под глазом. Голову он успел отдёрнуть. Целил-то я в глаз.

Вправо и ближе! Мой коронный, тысячи раз повторённый, уже приносивший победу, обманный укол в лапу и, тут же, настоящий секущий вверх! Я вспорол плечо маду, оказавшееся на пути моего копья. Даже в тусклом освещении лишайника я увидел разлетающиеся капли крови. Зверь зарычал и прекратил со мной играть. Дохнуло опасностью. Я отпрыгнул назад — влево и наотмашь махнул перед собой копьём, как палкой. Руки осушило от сильного удара. Мад отбил моё оружие своим хвостом-мечом. И прыгнул ко мне. Копьё увело в сторону от предыдущего столкновения, и поймать его на широкий острый наконечник в такой удобный момент беззащитности я не смог.

Ушёл на пределе своих сил от взмаха лапы, сложившись пополам. Падать — слишком долго в нашей схватке. Разгибая тело, вывернулся змеёй, но смог проскочить буквально между зубов. Опасность уже не обдавала жарким ветром, казалось, что я снова бегу через огонь, и он вот-вот оставит от меня одни головешки.

Сила. Мне нужно больше силы! Мир вокруг меня, казалось, стал светлее, нити силы, будто откликаясь на мою отчаянную просьбу, удлинились раза в два, создав огромный шар вокруг меня. Я стоял слишком близко к маду, и копьё стало совершенно бесполезно. Оставив его в левой руке, я хлопнул правой по бедру, нащупывая кинжал. Шаг вперёд, прижимаясь к боку Зверя. Потянул рондель из ножен, сразу разворачивая и превращая его движение в удар. Я успел чуть раньше, прежде чем мад извернулся и откусил мне голову, я всадил ему в бок кинжал.

Меня отшвырнуло, будто я получил знаменитый пинок Орикола, которым он отправлял шавок Виргла в полёт через всю площадку, но так никого не убил и, даже не покалечил. Остановиться, срывая ногами мох и траву с камня, я сумел только шагах в пятнадцати от места стычки. Поднял голову и не узнал противника. Теперь я верю маме. Скорпионий шипастый мад. Монстр, а не Зверь. Враг множества героев в рассказах у костра. Теперь его шкура и даже хвост были покрыты множеством костяных шипов, которые просто не позволят мне снова прижаться к его боку. Нет. Я с усилием вытащил из груди первый шип, которым он выстрелил в меня. Он ушёл в моё закалённое тело на два пальца. А не будь у меня этого козыря? Пробило бы насквозь? Меня пробила запоздалая дрожь.

— Леград!

— Всё хорошо, — я остановил кинувшуюся ко мне маму взмахом руки и схватился за следующий шип в бедре.

Третий шип мад вытащить мне не дал. Он бросился ко мне, длинным прыжком, так же, как и я, вытянувшись в полёте над полом зала. А впереди, опережая его, летел десяток шипов, выпущенных из плеч и груди. Я ясно видел их, будто днём, в гуще моих нитей силы, и успел дёрнуть копьём, отбивая те два, что должны были попасть в меня. Мад до меня не долетел, увидев нацеленное ему в грудь копьё, он, похоже, вонзил в пол хвост и со скрежетом раздираемого камня остановился в шаге от наконечника. Я воспользовался подарком неба и нанёс резкий укол. Впустую. Он отбил удар своим «мечом», успев выдернуть его из пола. Я сделал вид, что хочу броситься вправо, но метнулся влево и изо всех сил побежал к маме, которая отчаянно звала меня из безопасности узкого прохода моего огорода. Успел в последний момент, лапа мада разорвала мою и без того едва живую рубаху, оставив ему на память здоровенный кусок, а мне горящую огнём спину.