Хелен Боудруа - Настоящие русалки не носят кольца на пальцах [СИ]

— Уже темно, мы должны идти. Готова?

«Ты уверенна?» — спросила мама.

— Более чем.

… Я гребла на каноэ до полуночи, буксируя лодку. Лунный свет создавал мне дорожку на волнах. Иногда свет исходил из редких коттеджей, расположившихся вдоль берегов озера Талисман.

Прямо перед тем, как я стащила каноэ у причала Баскеров, мне показалось, что я услышала смех Челси. Надеюсь, она простит меня за то, что я оставила её в затруднительном положении, но из-за звуков глубокого мужского голоса, исходящих из лодочного сарая, не думаю, что она будет против пропуска комендантского часа.

За последние полчаса, не услышав ни звука из лодки, я понадеялась, что мама отдыхает или, по крайней мере, наслаждается поездкой. Между тем на моих ладонях начали прорастать волдыри размером с мяч для гольфа, и что-то начало копаться в моём правом колене.

— Как ты думаешь, далеко мы уплыли? — я надеялась, что буду грести хотя бы на скорости ходьбы, однако на самом деле буксировка лодки, наполовину заполненной водой, всего лишь на протяжении пяти миль оказалась немного затруднительной.

Вместо звона маминого голоса я услышала всплеск со стороны лодки.

— Что случилось? — я украдкой обернулась в каноэ, чтобы проверить её. Теперь фальшборт лодки был наравне с поверхностью озера.

Тонем…

— Проклятье! Пробка, должно быть, неплотно вставлена, — я отвязала черпак, — можешь секунду отдохнуть в озере?

Мама переплыла к корме, что заставило ту сторону лодки опуститься ниже уровня озера. Морская соль, должно быть, очень хорошо повлияла на маму, добавив ей силы, потому что она весьма легко соскользнула в воду.

— Можешь сказать, есть ли кто-нибудь из Фрешис рядом? — спросила я, вычерпывая воду.

Мама высунула голову из воды:

— Большинство из них болтается у моста. Мы должны больше беспокоиться о Финалине и Медоре. Они могут быть где угодно.

Она снова нырнула, а затем всплыла.

— Я просто не понимаю, почему другие Фрешис просто делают всё, что Финалин им велит?

— Финалин и Медора уже давно привыкли к пресной воде и могут доплыть до Данди, чтобы охотиться. Они используют этот навык в качестве рычага, — мама снова исчезла под водой.

— Надеюсь, они будут оставаться в Данди.

«Не волнуйся, я обычно успеваю услышать их, прежде чем увидеть, а сейчас я ничего не слышу», — крикнула она снизу.

— Могут ли они услышать нас?

Мама всплыла:

— Вероятно, мы должны разговаривать над водой, чтобы быть в безопасности. Но они не могли бы нас понять в любом случае. Русалочий и английский не совсем родственные языки.

Я покачала головой и рассмеялась, затем выплеснув больше воды в озеро:

— Не думаю, что когда-нибудь привыкну к этой русалочьей штучке.

Мама нырнула и поплыла в сторону каноэ, затем её лицо выплыло из-под воды.

— Ты совсем не должна привыкать к нему, Джейд. Нет, если ты не хочешь, — её взгляд удерживал мой, она погладила меня по руке, — никто никогда не будет винить тебя за нежелание становиться частью этой жизни.

Это было правдой. Все эти русалочьи вещи заставляли мой желудок переворачиваться. Мама попала в точку. Но, тем не менее, я чувствовала себя виноватой. Как я могу ненавидеть то, что является большей частью меня, частью мамы? Но быть русалкой означает иметь огромную боль. Эта вещь заставляет маму быть далеко от дома с теми, кому она принадлежала.

Я сменила тему.

— Ты говоришь намного лучше, — я вычерпывала воду так быстро, как только могла, пока лодка не поднялась выше в воде, а затем убедилась, что пробка плотно заткнута.

— Соль, действительно, помогла.

— Какое-то количество, вероятно, просочилось по пути, но я думаю, там по-прежнему что-то должно остаться. Ты должна вернуться, прежде чем кто-нибудь тебя заметит.

Мама скользнула обратно через корму и улеглась в лодке.

— Нормально? — спросила я.

Мама кивнула чуть ниже в воде.

Я снова начала грести, сильнее опуская вёсла в воду, чтобы добиться совместного импульса каноэ и лодки. Я хотела что-то сделать, чтобы мама отозвалась из лодки.

— Поверь мне, как только ты вернёшься домой, тебе сразу же придётся испечь мне печенье, — пошутила я.

Мои руки жгло — вёсла протирали пузырьки мозолей на ладонях. Я попыталась отвлечь себя, вспомнив, как прошёл первый период. Как бы я хотела, чтобы мама задавала вопросы. Так много всего изменилось за последние несколько недель. Я превращалась в русалку (дважды), убежала от орды преступных русалок и теперь спасла маму из импровизированной тюрьмы.