Тим Пратт - Диета из отбросов

Когда она уехала, он принёс к пруду четыре бутылки вина. Две он выпил, а две оставшиеся вылил в воду.

— Выпей со мной, Говноед! — прокричал он. — Ты мой единственный друг!

Сом так и не появился на поверхности.

В воскресенье Грейдон не рыбачил. Во время своих изысканий он выяснил, что рыбачить в воскресенье — к неудаче, а как раз сейчас было самое время, чтобы быть суеверным. Кроме того, у него было похмелье, и он полдня проспал. Он подумывал о том, чтобы съездить до Атланты, но магазины к тому времени уже закрылись бы — по воскресеньям на Юге никто не работал допоздна.

В понедельник он отправился в город и потратил бо́льшую часть оставшихся денег на пневморужьё. Весь день он практиковался с ним во дворе, расстреливая диванные подушки. Причины спешить не было. Он хотел сделать всё как положено.

Во вторник он поднялся до рассвета и, взяв к пруду ружьё и мешок самых дорогих для него вещей, забрёл в воду. Едва он разбросал наживку и позвал Говноеда, как начало моросить.

Сом появился из воды и принялся поедать разбросанные Грейдоном вещи. Грейдон, не шевелясь, смотрел на это, дождь просачивался через его волосы и наполнял пруд рябью. Как только Говноед проглотил последнюю вещь, плававшую на поверхности, — косу Ребеки — Грейдон направил ружьё ему в голову и выстрелил.

Гарпун глубоко погрузился в голову Говноеда, и рыба забилась в судорогах, шлёпая хвостом по воде. Обхватив древко гарпуна обеими руками, Грейдон принялся тянуть Говноеда к берегу. Это оказалось проще, чем он ожидал, поскольку вода поддерживала мёртвую рыбину на плаву. Грейдон взобрался на илистую, скользкую отмель, и с трудом вытащил огромную тушу Говноеда на траву. После этого сходил к дому и вернулся откуда с тачкой и обрезками досок. Подперев колесо тачки кирпичом, он прислонил доски к тачке, устроив импровизированную рампу. Затем Грейдон пихал по этим доскам тяжеленный труп Говноеда, пока тот не плюхнулся в тачку, после чего покатил её к забетонированному патио на заднем дворе. Пока он толкал тачку, дождь перестал, будучи коротким летним ливнем, в один миг начавшись, а в другой — кончившись.

Грейдон вывалил Говноеда на бетон и стоял, глядя на него, ожидая, что его охватит некое волнение триумфа, однако внутри он по-прежнему был лишь зола и камни, и не чувствовал ничего. Он зашёл в дом за своими ножами, а затем принялся потрошить и чистить сома, часто обращаясь к купленной книге, где объяснялся процесс.

Через какое-то время Грейдон изучил содержимое желудка Говноеда, но обнаружил мало интересного, не найдя даже того, что совсем недавно скормил рыбине: лишь водоросли и ил. Это было разочарованием. Грейдон надеялся, что там будет… что-нибудь внутри. Что-нибудь особенное.

Ну что ж. Он всё равно может съесть этого сома. Это было главным. И это вызовет что-нибудь: убьёт его, наделит его невероятной мудростью, заставит его забыть, подарит ему забвение. Что-нибудь.

Телефон Грейдона звонил, пока он чистил рыбину, однако он игнорировал его, и звонивший, в конечном счёте, сдался.

Закончив чистить Говноеда, Грейдон был покрыт кровью и рыбьими потрохами. Завернув съедобные части в пластиковые пакеты, чтобы уберечь их от насекомых, он пошёл почистить камин: для плиты Говноед был слишком велик, а Грейдон хотел приготовить его целиком.

Когда камин был вычищен, Грейдон насыпал уголь под решётку, налил жидкость для розжига и развёл огонь. Как только тот хорошенько разгорелся, он поместил на решётку Говноеда. Вскоре рыбина начала поджариваться. Дым, как ни странно, был лишён какого-либо запаха.

Грейдон направился в ванную и принял душ, позволив крови и потрохам низвергаться на дно ванны, позволив струям воды колотить по его переутомлённым мускулам. Через некоторое время, боясь, что рыба подгорит, он вышел, обернувшись полотенцем.

Ребека была в гостиной, стоя на коленях перед огнём, глядя на рыбину.

— Привет, голый, — поздоровалась она. — Я пыталась дозвониться, но ты не брал трубку. Решила, что ты рыбачишь. Полагаю, я была права. Эта тварюга просто огромная.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, совершенно сбитый с толку. Он не ожидал снова увидеть Ребеку так скоро, и не был уверен в том, что ему делать: словно, поймав, наконец, Говноеда, он исчерпал все внутренние ресурсы и больше не мог планировать.

— Боже, у нас с Лорри приключилась ужаснейшая ссора, ты просто не поверишь, — выпалила она. — Мне надо было убраться оттуда на какое-то время. — Она склонилась ближе к огню. — Думаю, твоя рыба начинает крошиться и рассыпаться, — заметила она и протянула руку, чтобы подтолкнуть кусок плоти в более надёжное место на решётке.